что в новом сезоне последует продолжение. Но если первую половину чемпионата динамовцы уверенно держались в первой тройке, то затем резко сдали, «сорвались», как выразился Яшин. Дала знать о себе чехарда с составом, в том числе и в средней линии. Бесков пригласил в команду опытнейшего 31-летнего Йожефа Сабо, который привык к лидерству в любой команде. Поначалу специалисты отмечали «пару инсайдов» бело-голубых Сёмин – Сабо, но затем Сёмин стал появляться в составе не каждый раз. Тем не менее, он забил в чемпионате четыре гола – неплохой результат для полузащитника, проведшего на треть игр меньше, чем год назад. Приглашение Сабо выбилось из тренерской канвы Бескова, который все омолаживал и омолаживал команду вопреки известной истине: лучшее – враг хорошего.
Сёмин чувствовал охлаждение к себе старшего тренера, но продолжал привычно работать и ранней весной 1972 года набрал оптимальную форму. Однако Бесков не поставил его на четвертьфинальные матчи Кубка обладателей кубков с югославской «Црвеной Звездой». И тогда футболист вспылил, написал заявление об уходе и отправился в алма-атинский «Кайрат», тренер которого Виктор Корольков давно звал его к себе.
– Юрий Сёмин пришёл в «Динамо» нападающим, но Бесков нашёл ему место в полузащите, – вспоминал в своих мемуарах Валерий Маслов. – Колючий был игрок, неприятный для противника. И на тренировках никого не щадил, действовал по принципу «на поле друзей нет». При этом немало забивал, и не проходные, а важные для команды голы. Удар у Сёмина своеобразный был, не столько сильный, сколько коварный – трудный для вратарей. Бесков его прижимать стал только из-за того, что Сэм со мной и Аничкиным дружил. Он тоже ушёл из «Динамо» в расцвете сил.
Несмотря на его игнорирование последних дней старшим тренером, «Динамо» навсегда отложилось в душе Юрия Сёмина игровым футбольным раем. «В команде была замечательная атмосфера, – вспоминает он. – Лидеры – Яшин, Численко, Маслов, Аничкин, Гусаров, Рябов дружили и между собой, и коллектив цементировали. Бесков порой был невероятно жесток. Особенно по отношению к Аничкину с Масловым. И всё равно к нему относились не с опаской, а с огромным уважением. Годы, проведённые в «Динамо», – самые счастливые в моей карьере. И не только по игре. В «Спартаке» я после матчей, тренировок оставался наедине с самим собой и с мыслями, не сбежать ли обратно в Орёл. А в «Динамо», например, Лев Яшин, который нам представлялся звездой вселенского масштаба, мог пригласить всех молодых на свой день рождения с жёнами, с девушками. На выезде нам выдавали суточные на питание, так в «Спартаке» каждый платил за себя. А в «Динамо» мы собирались компанией: сегодня один за всех платил, завтра другой. Никто не мелочился. Мы были одной командой и на поле, и вне его».
По прошествии времени, пережив перемену в отношении к себе тренера, но чувствовавший, что «Динамо» и есть команда, которую он ждал, а она ждала его, Юрий горько пожалел о своей горячности. «Надо было опалу перетерпеть, вновь убедить Бескова, что достоин основного
