к ее отцу. Что бы ни сказал Уильям Маршал, все прекратили упражняться с мечами и с озабоченными лицами собрались вокруг него. У Махелт похолодело внутри. Гонцы были частыми гостями в Кавершеме. Более того, ее отец почти всегда находился в их обществе, но этот отыскал его в разгар празднества, а значит, новость не терпела отлагательства.
Когда мужчины разошлись, Махелт подбежала к Уиллу и схватила его за руку.
– Что случилось? – спросила она.
Брат взволнованно откинул темную челку со лба.
– Замок в Гайаре пал, – ответил он. – А значит, Руан беззащитен перед французами, потому что Гайар охранял подходы к реке. Теперь король точно потеряет Нормандию.
Махелт вспомнила высокие крепостные стены в Лонгвиле и бесконечные поля спелой темно-золотистой пшеницы, которые были с них видны.
– Это значит, что папа тоже потеряет свои земли? – спросила девочка.
– Может, и нет, – пожал плечами Уилл, – но дела плохи.
Глава 5
Монфике, Нормандия,
май 1204 года
Лежа на кровати, Гуго слушал пение птиц за окном. Звонкая трель дрозда в прохладном рассветном воздухе наполняла его грудь чувствами, которые угрожали перелиться через край, подобно птичьей песне. Поместье пробуждалось ото сна. Гуго слышал голоса, тихое ржание лошади, скрип колодезного ворота, поднимающего ведро. Вскоре ему тоже придется встать и присоединиться к общей суматохе. А когда солнце согреет весеннюю траву, это место станет для него лишь воспоминанием, воротить которое ему не суждено… если не случится чуда.
Гуго повернул голову на подушке, чтобы посмотреть на Николетту. Волосы девушки были темными, с красноватым отливом, словно вишни, а губы – мягкими и сладкими. Он мог целовать ее вечно. Прошлой ночью они оставили ставни открытыми и занимались любовью при свете звезд, памятуя, что, когда наступит утро, их пути навсегда разойдутся. Гуго знал, что был лишь одним из нескольких клиентов, включая епископа и богатого виноторговца, но между ним и Николеттой все равно существовала взаимная привязанность, выходившая за рамки оплаты оказанных ею услуг.
Словно почувствовав его испытующий взгляд, девушка открыла глаза и зевнула.
– Рассвело, – произнес Гуго. – Нам пора.
Он склонился над Николеттой, чтобы обнять еще один, последний раз, она обвила его шею руками и тесно прижалась.
Уличный шум становился все громче. Конюхи седлали лошадей. Женщина звала цыплят. Гуго неохотно отстранился и начал одеваться, унося на губах влажный отпечаток поцелуя. Николетта села, наблюдая за ним. Грудь прикрыта простыней, рубиновые волосы рассыпались по спине.
– Мне будет не хватать твоих визитов. – Она зевнула еще раз, словно кошка. – Возможно, когда король Англии и король Франции уладят свои разногласия, ты навестишь меня в Байё.
– Может быть… – Гуго знал, что этому не бывать.
Когда оба оделись,
