священнослужитель посоветовал Цесаревичу посетить известного буддийского отшельника Теракуто, «взору которого открыты тайны мира и судьбы людей»[200]. Теракуто, при встрече с Цесаревичем, якобы предсказал ему «два венца»: земной и небесный, указав, что его ждут «великие скорби и потрясения»[201]. Источник этого рассказа владыка Митрофан не указывает. Имеются ссылки на мемуары маркиза И. Хиробуми, однако в них нет ни слова об этом[202]. Эта встреча не упоминается ни в книге Э.Э. Ухтомского, ни в дневниках самого Цесаревича Николая Александровича. Поэтому на сегодняшний день факт встречи Теракуто с Николаем II следует считать апокрифом.
Но остается фактом, что со стороны буддистского духовенства Цесаревичу Николаю был оказан подчёркнуто почтительный приём. При входе Престолонаследника в буддийский храм священники повергались пред ним ниц, а когда он их поднимал, смотрели на него с благоговением и трепетом, торжественно вводя только его одного в святилище[203].
27 апреля 1891 г. Цесаревич на поезде прибыл в Киото, древнюю столицу Японии, а 29 апреля, он, принц Георг Греческий и принц Арисугава на джинрикшах отправились в город Оцу. Там они полюбовались живописным видом озера Бива, после чего стали возвращаться обратно в Киото по узким улочкам Оцу. С обеих сторон стояли полицейские, вооружённые мечами катана[204]. Внезапно один из них, как позже выяснилось Сандзо Цуда, подбежал к повозке, где находился Цесаревич, и нанёс ему сзади удар мечом по голове. В последний момент Николай Александрович обернулся, и клинок скользнул по его темени. Японец хотел повторить удар, но был сбит с ног вовремя подоспевшим принцем Георгием. Николай Александрович писал Императрице: «Не будь Джорджи, может быть, милая Мама́, я бы вас больше не видел!»[205] Цесаревич сообщал: «Самым неприятным было бежать и чувствовать того подлеца за собой и вместе с тем не знать, как долго этого рода удовольствие продлится? Я боялся одного – упасть или просто ослабеть, так как в первую минуту кровь хлынула фонтаном»[206]. Цесаревича посадили на скамейку возле одного из домов, и врач В.К. фон Рамбах сделал ему первую крепкую перевязку.
Цуда был сразу же схвачен. На суде он мотивировал свои действия тем, что якобы принял Цесаревича за европейского шпиона. Позже суд приговорил его к пожизненному заключению в тюрьме на острове Хоккайдо.
Наследника повезли обратно в губернаторский дом. Там лейб-медики обработали и зашили рану. Как писал Цесаревич отцу: «Я себя чувствовал великолепно и без всякой боли»[207]. 2 мая 1891 г. князь В.А. Барятинский, описывая в письме Государю состояние Наследника, писал: «В отношении совершенно растерявшихся японцев Цесаревич выказал удивительную доброту; он сейчас же сказал Принцу Арисугава: “Прошу вас ни минуты не думайте, что это происшествие может испортить хорошее впечатление, произведенное на меня радушным приемом, встреченным мною всюду в Японии”»[208].
Наследнику были нанесены две раны
Великий Князь Николай Александрович – Императрице Марии Феодоровне // ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 2321. Л. 176.
Великий Князь Николай Александрович – Императору Александру III // ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 919 (4). Л. 185–190.
Великий Князь Николай Александрович – Императрице Марии Феодоровне // ГА РФ. Ф. 642. Оп.1. Д. 2321. Л. 174–177.
ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 701. Л. 8–9.
