на узкой тропинке, ведущей к обрыву. В его серых глазах я прочёл непоколебимую решимость. Поэтому я обменялся с ним несколькими словами и получил его любезное разрешение написать короткую записку, которую вы впоследствии получили. Я оставил её вместе с папиросной коробкой и тростью и пошёл по тропинке, а Мориарти следовал за мной по пятам. Дойдя до края, я остановился. Он не выхватил оружия, а набросился на меня и обхватил своими длинными руками. Он знал, что его собственная игра окончена, и хотел только отомстить мне. Мы вместе пошатнулись на краю обрыва. Однако я кое-что знаю о барицу, или японской системе борьбы, которая не уже раз была мне очень полезна. Я выскользнул из его цепкого захвата, а он с ужасным криком несколько секунд бешено брыкался и царапал воздух обеими руками, пытаясь не упасть в бездну. Но, несмотря на все свои усилия, он не смог удержать равновесие и упал. Склонив голову над пропастью, я видел, как он долго падал. Потом он ударился о камень, отскочил и плюхнулся в воду.
Я с изумлением выслушал это объяснение, которое Холмс произнёс докуривая сигарету.
– Но следы! – Воскликнул я. – Я видел собственными глазами, что двое шли по тропинке и следов назад не было.
– Это произошло таким образом. В тот момент, когда профессор исчез, меня поразило, какой поистине необычайно счастливый случай судьба подарила мне. Я знал, что Мориарти был не единственным человеком, который желал мне смерти. Были по крайней мере ещё трое, чьё желание отомстить мне только усилилось бы после смерти их предводителя. Все они были самыми опасными людьми. Один или другой, конечно же, постарается убить меня. Но, если бы весь мир был убеждён, что я мёртв, можно было раскрыть их, и рано или поздно я мог бы их уничтожить. Именно после этого я мог бы снова воскреснуть. Мозг работал так быстро, что мне кажется, всё это я продумал ещё до того, как профессор Мориарти достиг дна Рейхенбахского водопада.
Тогда я осмотрел скалистую стену позади себя. В своём живописном рассказе об этом деле, который я прочёл с большим интересом несколько месяцев спустя, вы утверждали, что стена была отвесной. Это не было правдой в буквальном смысле. Появилось несколько небольших опор для ног, и там был горизонтальный выступ. Скала так высока, что взобраться на неё было совершенно невозможно, и так же невозможно было пробраться по мокрой тропинке, не оставив следов. Я мог бы, правда, поменять местами ботинки, как делал в подобных случаях, но вид трёх следов в одном направлении, несомненно, навёл бы на мысль об обмане. В общем, было бы лучше, если бы я рискнул подняться. Дело было не из лёгких, Ватсон. Падающая вода ревело подо мной. Я не выдумщик, но даю вам слово, что мне показалось, будто я слышу голос Мориарти, кричащего мне из бездны. Не раз, когда в руке у меня оказывались пучки травы, вырванные из трещины, или нога скользила по мокрым зазубринам скалы, мне казалось, что я погиб. Но я с трудом поднялся наверх и, наконец, добрался до выступа в несколько футов глубиной, и покрытого мягким зелёным мхом, где я мог быть незамеченным, и, главное, был в безопасности.
