ублажи мой слух изысканной речью!
И юноша повиновался.
До самого рассвета он услаждал слух высокого гостя необычными рассказами и историями, коих знал тысячи тысяч. В его рассказах расцветали опасные цветы и диковинные растения, попадали в шторм корабли и гигантские морские гады грозили смелым путешественникам… Никогда прежде не доводилось царю Эшиа слышать подобных сказок из уст такого рассказчика. Когда же запел вдалеке соловей, сказитель сомкнул уста, и царь Эшиа слушал вместе с ним, как поет эта дивная птица, впервые в жизни оценив по достоинству ее неземное искусство. После танцор поднялся неслышно со скамьи, поклонился и исчез в густых зарослях роз, а царь возвратился в свои покои в надежде хоть немного вздремнуть перед наступающим днем.
Наутро царь Эшиа вышел к завтраку, и то, что он увидел, заставило его в первый миг остолбенеть, а потом засмеяться от всей души. Ибо за столом, рядом с царем Айнаром и царевичами Эймиром и Хайетом, сидел вчерашний танцор, только теперь уже разодетый в драгоценные шелка, как и положено младшему из королевских сыновей. Тот же, кто вчера сидел на его месте, прислуживал ему теперь в одежде слуги. Лица обоих выражали крайнее удовлетворение.
– Что ж, ловко тебе удалось разыграть меня, царевич Ардлет, – рассмеялся король Эшиа. – Я не стыжусь признать, что купился на твой обман. Ты обвел меня вокруг пальца! Даже не могу сказать, кто из вас оказался более умел – ты в роли наложника или же твой слуга в роли принца!
С этими словами царь Эшиа сел на свое место и вкусил яства, а после обильного завтрака царевич Хайет вновь предложил царю разделить с ним партию в шахматы, и царь Эшиа был склонен согласиться с ним.
Кроме ни к чему не обязывающих бесед, царь Эшиа не обращал внимания на царевича Ардлета. Безусловно, тот изрядно позабавил его своей выходкой и ночной беседой, но и только. Что до красоты его, то он и правда оказался редкостно дивен, так, что даже сам царь оторопел на миг, увидев его, но такая красота – лишь песня соловья, мимолетный вздох.
Во всем царевич уступал своему брату Хайету и понимал это, оттого набегала тень на прекрасное лицо, оттого портила злоба изгиб его губ.
Царь Эшиа видел в лице царевича Хайета благородную мудрость и сдержанную красоту взрослого мужчины. В нем отсутствовала нежная женственная прелесть, свойственная Ардлету, зато в глазах его горел огонь такой силы, что он мог всё смести на своем пути.
Так и вышло, что на все время пребывания во дворце стал царевич Хайет любимым спутником и собеседником царя Эшиа.
Как-то раз пришлось явиться царю невольным свидетелем ссоры царевичей:
– Как подло и низко с твоей стороны, о лучезарный брат, красть все внимание нашего гостя! – возмущался царевич Ардлет, очаровательно нахмурив тонкие брови.
– Нет ничего подлого и низкого в том, что я стал интересен ему, брат. Возможно, ему просто не о чем беседовать
