в самой себе? Ведь ближе меня самой у меня никого нет.
*** *** ***
В конце учебного года, как обычно, я дирижировала хором на отчетном концерте. Настроение было приподнятым. Я люблю свою работу. А еще скоро каникулы и отпуск. И я, наконец, куплю себе квартиру. Работа здорово занимала все мое время, особенно ее много было в конце года, так что голову я себе глупостями не забивала, некогда было. Словом, отличный день. Хороший концерт. Мы исполнили программу, в зале раздались аплодисменты. Все. Дело сделано. Осталось поклониться и уйти. Радостная, я развернулась к залу и замерла. Потому что на последнем ряду сидел Шальнов. Нога на ногу, костюм с иголочки, выражение на лице серьезное, я бы даже сказала, монументальное, с таким только философские трактаты писать. Ему бы еще трость, чтобы усилить впечатление. Хотя оно и без того у меня было сильным. Глядя на Шальнова, я испытала такую гамму чувств… И радость, и негодование, и злость, и раздражение, и желание. Не знаю, сколько бы я так стояла, пока не получила от Юльки тычок в спину. Она была при хоре концертмейстером и потому стояла рядом со мной. Ноты в руках, очки на носу, строгий серый костюм, лодочки на высоченных шпильках, волосы собраны на затылке. Образец недоступности, который хочется соблазнить и покорить. Юлька умело пользовалась этим приемом.
– Кланяйся и пошли, – процедила она сквозь сжатые зубы.
Спасло вручение цветов мне и Юльке. Хор цепочкой покидал сцену. Все шло, как обычно. Спустившись, я окинула взглядом зал. Шальнова не было. Я насторожилась. Но ко мне стали подходить педагоги, студенты, я закрутилась и даже решила, что Шальнов мне привиделся. Или человек был похожий. Или галлюцинация. Я читала, такое случается при стрессе. Особенно если стресс длительный.
В камерном зале накрыли стол и ожидался капустник. Между прочим, Юлька – неугомонный организатор всяких там вечеринок и капустников. Ее хлебом не корми, дай только что-нибудь такое устроить. А на вечеринке можно и мужчиной поживиться. До секса Юлька была просто до безобразия охоча, а подходящего мужа не попадалось. Как говорила Юлька: «Что же мне теперь, на голодном пайке сидеть»? Как я ее сейчас понимала, черт побери… Вот так вот испытаешь первый в своей жизни оргазм – и все, довольствуйся воспоминаниями. «Напьюсь», – решила я.
Когда я расслабилась, меня выцепила Юлька. Схватила за локоть и прошептала:
– Что на тебя нашло сегодня? Чуть со сцены не рухнула. Кого-то увидела? Ромку?
– Не Ромку. На него похож был. Накрыло, – быстро сориентировалась я во вранье. Если и дальше так пойдет, я буду врать так же легко, как дышать.
– Мне заведующая велела передать, что в кабинете тебя ждет посетитель, – продолжала Юлька. – Вроде как богатый папаша хочет дочку свою сюда определить, вот и интересуется. Возможно, будет оказывать спонсорскую помощь, так что будь с ним полюбезнее.
– Ты не шутишь?
– Кто же Муртазиной шутить будет? Я в коридоре на нее наткнулась, а ей, видите ли, некогда до тебя лично просьбу донести. Иди поживее, а то нам потом влетит. Ты чего такая?
– Какая?
– Чудная какая-то.
– Устала, –
