– ты нужна мне не только для того, чтобы славно поразвлечься. За тебя могут хорошо заплатить, и потому я предпочел бы, чтобы на твоей атласной коже не появилось ни царапины. Но я тебя хочу, и, если ты мне в этом откажешь, тебе придется несладко. Я знаю множество способов добиться расположения несговорчивой женщины, и все они малоприятны. И положи подальше эту зубочистку, пока не поранилась.
Джабира отчетливо понимала, что из этого положения есть только один выход. Ни за что на свете она не могла бы заставить себя ответить на домогательства этого надменного гиганта. Особенно после того, как она познала нежную любовь Мустафы. И услышала от этого варвара о…
Мысль о самоубийстве с каждым мигом казалась ей все привлекательнее, но сейчас, когда Джабира сказала Чернобородому, что лучше убьет себя, она поняла, что сумеет сделать это не колеблясь. И, быть может, даже получив удовольствие… конечно, нет, не от собственной боли, но от того, что это гигантское чудовище жестоко наказано.
Прежде чем Шахрияр успел понять, что происходит, она приставила кончик лезвия к ямке у основания шеи, держа его обеими руками.
– Отойди, – приказала она. – Еще один шаг – и тебе придется выставлять на продажу труп.
Шахрияр отступил, удивленный и рассерженный тем, что женщина смеет сопротивляться его желаниям. Любая другая на ее месте ползала бы у его ног, умоляла о снисхождении. А это хрупкое на вид создание… Вот какую жену ему хотелось бы иметь, конечно, если бы он вообще собирался жениться. Он даже смог представить себе, пусть всего на мгновение, каких красивых и сильных сыновей они произвели бы на свет.
Но Шахрияр был слишком практичным человеком – ибо что толку принцу мечтать о жене и детях? Интересы страны куда выше его собственных интересов. И потому он брал женщин, которые ему нравились, пользовался ими, пока это доставляло ему удовольствие, а потом продавал их. Такая же судьба была уготована и этой красавице, первой, которая решилась на открытое неповиновение.
И все же он не мог не восхищаться силой ее духа. Под взглядом этих широко раскрытых отчаянных глаз с него начала спадать шелуха показной свирепости, и это было совсем ни к чему. Годы потребовались для того, чтобы он научился раздваиваться, превращаясь из почтительного и мудрого принца Шахрияра в кровожадного и не знающего жалости Чернобородого, самого опасного из пиратов всего Серединного моря. И ни одной женщине не под силу разрушить с таким трудом созданный мир, куда не могут пробраться простые чувства вроде жалости или сочувствия.
Губы под пышными усами решительно сжались. Он протянул руку к Джабире, но тут же ее отдернул – на белой коже девушки выступила капля крови. Он поверил, что она действительно приведет в исполнение свою угрозу и не подчинится ему, хотя до этого момента казалось, что это не более чем слова. Ведь он не знал, что Джабире теперь было все равно – жить или умереть. Она знала, что ее любимый мертв, и, даже если бы каким-то чудом ей самой удалось спастись, без Мустафы, наследника бея Тахира ас-Сада, ее жизнь потеряла всякий смысл.
– Я сделаю то, что обещала, – проговорила Джабира, и в ее голосе прозвучала непоколебимая решимость. – Неужели ты так хочешь меня, что тебе уже не нужны деньги? Сам же говорил, что ты и твои люди должны получить за меня большую сумму. Зачем же упускать такую возможность? Да, тебя этой «зубочисткой» не убить, но, прежде чем ты сможешь меня разоружить, я нанесу непоправимый ущерб своей внешности. И лишу тебя львиной доли заработка.
– Пожалуй, ты и вправду на это способна, – проворчал Шахрияр. – Хотя бы ради того, чтобы мне досадить.
– Совершенно верно, – спокойно подтвердила Джабира. Никогда в жизни она еще не чувствовала себя такой сильной и уверенной в своих деяниях.
Девушка продолжала крепко сжимать обеими руками рукоятку ножа, хотя чувствовала, что еще миг – и она упадет без чувств.
Надменный капитан сделал шаг вперед и… И Джабира – это было последнее усилие в ее жизни – упала на кинжал.
– Аллах всесильный! Что ты наделала, безумная? – прошептал Шахрияр, намерения которого были, конечно, далеко не чисты, но, во всяком случае, вовсе не так жестоки.
– Море отомстит за меня… – успела прошептать девушка. Или, быть может, так показалось ошеломленному принцу.
Свиток первый
Невольничий рынок Бизантия жужжал, словно рой пчел в поисках новой королевы-матки. В императорский порт только что прибыло судно с новой партией товара, пришвартовавшись в удобно отгороженной бухте. Женщин вытолкнули из относительной безопасности каика, который привез их в великий град Константина, и пинками стали подгонять вперед по извилистым узким улочкам в сторону древней мраморной колоннады. Любопытные руки покупателей ощупывали их по пути, и Василике чуть не закричала, почувствовав чужие пальцы на своем теле.
Франкская девушка, Марианн, идущая
