холмиков свеженасыпанной земли, заваленных ещё не убранными венками.
Была у сторожа и своя тайна. В углу кладбища Квазиморда как-то обнаружил захоронение супружеской пары, которая погибла в автокатастрофе, о чём было написано на памятнике. Горбун часами просиживал на скамейке возле могилки, разглядывая фотографии несчастных на скромненьком обелиске. Квазиморда молча смотрел на фото красивых, чему-то улыбающихся людей, и в эти моменты его жалкое и угрюмое лицо, казалось, излучало сияние. Он закрывал глаза, и его сознание проваливалось куда-то очень далеко.
Полуденная сентябрьская жара, запах мусора, непрекращающийся людской поток ввели Славку в полуобморочное состояние. Кроме того, он очень хотел есть. Не обращая внимания на прохожих, малолетний горбун обследовал рыночную урну. Однако ничего, кроме обёрток от мороженого и пустых сигаретных пачек, в ней не обнаружил. На скамейке увидел остатки чьей-то трапезы: недоеденный пирожок и надорванный кефирный пакет.
– А ну, Гунявый, приведи-ка этого красавчика сюда, – приказал одному из нищих предводитель бродяг дядя Саша или, как они его называли, Папа.
– На кой он нам нужен? – огрызнулся оборванец, извлекая из консервной банки остатки кильки. – Ещё один лишний рот будет…
– Поменьше разговаривай, чмо, – дядя Саша ткнул палкой строптивого бомжа. – Этот горбун десяти таких, как ты, стоить будет.
Сунув жестянку в карман и недовольно бурча под нос умеренные проклятия, Гунявый побрёл выполнять поручение босса.
– Давай присаживайся, малец, – дядя Саша подвинулся, освобождая рядом с собой место на картонке. – Откуда такой… э… – он немного запнулся, подбирая нужное слово, – смелый будешь? – бродяга достал из кармана кусок шоколадки и, отряхнув его от табачных крошек, протянул мальчишке.
Уродец откусил несколько долек, а остальное лакомство сунул за подкладку поношенной курточки.
– Запасливый… – похвалило Славку какое-то существо неопределённого пола и возраста. – Ты не боись, пацан: никто тебя тут не обидит и мусорам не сдаст. – Существо, ощерив гнилые зубы, смачно сплюнуло на асфальт.
– Ну, как знаешь, хлопчик… – не дождавшись от горбуна ответа, дядя Саша чиркнул о подошву спичкой. Зажимая двумя пальцами окурок, задымил едким дымом. – А теперь пошли с нами, – он кивнул в противоположную привокзальному рынку сторону. – Вздумаешь улепетнуть – вот, смотри, – главарь босяков лихо щёлкнул перед носом у Славки кнопочным ножом. – Я шутить не люблю.
– Это точно, – вполголоса буркнул Гунявый.
Когда стемнело, бродяги, по несколько человек, чтобы не привлекать внимание милиции и просто любопытных, переместились с вокзала на кладбище. На его окраине, в зарослях бузины и репейника, располагалось лежбище бездомных. В тёплое время года, закутавшись от комаров в тряпьё, они спали
