работающие при ферме, должны были в обязательном порядке идти вместе со стадом, перегоняемым в район Сычёвки.
Удалось подготовить только несколько подвод, да и то все кони были из тех, что забраковали военные и не взяли в своё распоряжение. В основном на них загрузили колхозное имущество из самого ценного, архив колхоза и Сельского Совета да продукты.
Угоняли только дойных коров, молодняк оставили тем, кто решил сохранить колхоз. Объявления по району о всеобщей эвакуации не было, поэтому оставшиеся надеялись, что всё обойдётся.
Председатель выпросил у командира полка бумажку о том, что территория колхоза объявляется прифронтовой особой зоной и подлежит освобождению от жителей и скота.
– Это если остановят и спросят, почему бежите, – уточнил председатель, передавая бумажку Федосье Мироновой самой старшей из баб.
Подростки без труда справлялись со стадом, не давая коровам то и дело поворачивать назад в сторону родной фермы. Но главным было, не упустить их в лес, разбредутся, не поймаешь.
Колонна беженцев растянулась почти на полкилометра. Стадо, несколько подвод и впрягшиеся в тележки и тачки бабы медленно продвигались по большаку в сторону Сычёвки.
На прилегающих к дороге лугах делали остановки, чтобы стадо могло пощипать ещё не совсем высохшую траву и полежать, напившись из луж.
Коров необходимо было регулярно доить, поэтому у людей, сопровождающих стадо и имущество колхоза, в питье и еде недостатка не было. Взрослые и дети просто обпивались парным молоком.
Ближе к концу дня, когда уже выбирали место для ночлега, из-за леса неожиданно появились немецкие самолёты. Что это немецкие поняли только тогда, когда они развернулись и стали пикировать.
Загрохотали разрывы бомб.
Раздались крики:
– В лес!..
– Бежим в лес!..
– Прячьтесь!..
– Ложитесь!..
Коровы и люди разбегались кто куда.
Немецкие лётчики наверняка видели, что на дороге нет военных, а только мирные люди, но, даже сбросив бомбы, продолжили расстреливать из пулемётов и людей, и коров.
Когда самолёты улетели, взгляду открылась страшная картина. На дороге и по сторонам лежали убитые люди и коровы, кричали и стонали раненые. К счастью большинство колхозников осталось в живых. Бабы запрягли двух уцелевших лошадей в сохранившиеся после бомбёжки телеги. В них положили раненых, чуть ли ни друг на друга. За погибшими решили прислать родственников. Их положили у дороги, оставив рядом подростков, наказав ждать и оберегать от зверья, а заодно собрать разбежавшееся стадо. На зов своих доярок из леса вышло лишь несколько коров.
Командир полка, дающий какие-то распоряжения стоящим вокруг него младшим офицерам, заметил проходящего мимо подростка и попросил подойти,
– Слышишь, –
