на лужайке один. Слёзы бежали по его щекам, сердце готово было разорваться от неизбывной тоски и печали. Свет луны стал меркнуть, и вскоре Хару остался в совершеннейшей темноте.
Ему хотелось сейчас лишь одного – чтобы его тоска закончилась. Неважно как, пусть даже со смертью. Как было бы прекрасно сейчас просто умереть и избавиться от всех напастей.
Не в силах больше выносить душевные терзания, Хару закричал и проснулся.
– Отец, тебе привиделся кошмар? – шёпотом спросил Шима. Он приподнялся на локте на своём ложе. Все остальные ещё спали. В окно пробивался серый рассвет.
– Да, сын, это был ужасный сон, – проговорил Хару тихо, утирая холодный пот со лба.
Шима лёг на бок и устремил внимательный взгляд на отца. Тому показалось, что сын догадывается о чём-то.
– Ты ведь часто видишь мать во сне? – прошептал Хару.
– Да. Это лучшее, что может присниться мне.
– Она тебя учит всем этим премудростям с животными?
Шима кивнул.
Хару покачал головой и всё так же тихо сказал:
– Я ничего не понимаю в этом. Меня просто беспокоит, что такие умения могут тебе повредить.
– Не волнуйся, отец, это часть меня. Естественная часть. Она не может повредить.
– Надеюсь.
– А тебе приснилась мама?
– Да. Она редко снится мне.
– И что там было во сне? Она говорила с тобой?
Хару почему-то не смог сказать всю правду:
– Мне приснилась ночь, когда враги напали на нас в покоях замка. Был пожар и битва.
– И мама погибла.
– В моём сне она просто ушла.
«Скоро, отец, я смогу отомстить нашим недругам, и ничто не спасёт их», – подумал Шима, но вслух ничего не сказал.
Лян Се склонилась над картой. Рядом с ней стояли два старших офицера и тоже внимательно рассматривали большой лист бумаги на столе.
Бессонной ночью она с Хару видела далёкое зарево, а утром – облака чёрного дыма. Все худшие предположения оказывались реальностью. Уже несколько часов Лян Се держала совет со своими помощниками.
Они разместились на площадке башни, закрыли люк и яростно спорили, то и дело поглядывая на юго-запад, где клубился и уплотнялся чёрный дым.
– Это горит Нандун! – убеждённо доказывал один из офицеров.
– Не может этого быть! Кто мог поджечь целый город? Это же столица всего западного края! – убеждал другой.
Лян Се молчала и качала головой. У подножия башни толпилась сотня её солдат, среди которых затесалась дюжина кочевников и этот странный Хару. Как он говорил сегодня с ней! Ах, это никак не шло у неё из головы.
Она вновь наклонилась над картой и начала размышлять, что это могло бы гореть, и что нужно предпринять. После бессонной ночи, после многих утомительных дней, похода, её голова была как в тумане. Лян Се видела перед собой рисунки и пометки, расстояния, горы и леса,
