отца.
В субботу я ехала на местный фестиваль близнецов в Твинсбурге вместе с еще одной парой. Рядом с нами притормозил общий знакомый в своем «Порше» и отпустил шуточку насчет «цыпочек», которым он собирался «устроить смотр» на фестивале. Его интересовало только одно, и он живописно изобразил, что именно: двойной набор больших грудей, ха-ха! Женщину, ехавшую со мной, просто разъярило его пренебрежительное отношение к нашему полу. Кроме нее и меня, в нашей машине женщин больше не было. Я хотела было присоединиться к ее возражениям, но ничего не сказала.
Однажды вечером, выходя из вагончика-ресторана в Кливленде и собираясь отправиться в театр, я увидела семью из пятерых человек, которые шли к своей машине. Внезапно отец пнул сына в спину. Когда мальчик заплакал, мне захотелось выпрыгнуть из машины и крикнуть мужчине, чтобы тот прекратил. Но кто я такая, чтобы читать лекции отцу? Это могло быть опасно. А что, если у него с собой пистолет? Что, если он сделает ребенку еще больнее после того, как я уеду?
Я до сих пор слышу это свое молчание. Снова, и снова, и снова.
А вы свое слышите?
Почему мы не вступаемся? Боимся оказаться неправыми. Боимся быть теми, кто раскачивает лодку. Боимся, что нам нанесут ущерб. Однако именно наше молчание позволяет наносить ущерб другим.
Слишком многие из нас помалкивают. Много лет назад я писала рассказ-расследование о подростке из города Риттман, штат Огайо, которого арестовали за то, что он убил своего отца. Год за годом Уилл Снайдер терпел постоянные побои от рук отца-алкоголика, который страдал серьезным неизлечимым психическим заболеванием. А однажды утром, 21 января 1996 года, тихий 17-летний парнишка, который ни разу в жизни не попадал в неприятности, взял бейсбольную биту и убил спящего отца. Едва узнав об этой новости, поток соседей и друзей устремился в полицию, стремясь защитить мальчика. Они рассказывали полицейским о тех многочисленных случаях, когда видели его с синяками.
Соседи видели, как отец Уилла ударил его так сильно, что мальчик упал на землю. Друзья видели Уилла с синяками под глазами, ссадинами и следами от ремня. После того как полиция завершила расследование, 70 свидетелей подтвердили, что отец годами избивал Уилла. Уилл был обвинен в убийстве. Судья дал ему 5 лет условно с испытательным сроком. Никто не смел вступиться за него, пока не стало слишком поздно.
Есть знаменитое стихотворение пастора Мартина Нимёллера о том, как добропорядочные немцы во времена нацистского режима не сумели защитить права других людей. Это мощное послание всем нам:
Когда они сначала пришли за коммунистами, я не вступился за коммунистов, потому что я не был коммунистом.
Потом пришли за членами профсоюзов, и я за них не вступился, потому что не был членом профсоюза.
Потом пришли за евреями, и я за них не вступился, потому что не был евреем.
Потом они пришли за мной, и к тому времени никого не осталось, чтобы вступиться за меня.
Почему
