закрыться там и внимательно все осмотреть. Вас же попрошу оставаться с остальными и провести предварительный допрос Бойла. Я поговорю с ним позже. Да, и позвоните в штаб, пусть пришлют полицейского. Когда явится, пусть будет рядом, пока я не позову.
Не сказав больше ни слова, великий криминалист удалился в освещенную библиотеку, закрыв за собой дверь. Фишер, не успевший ничего ответить, повернулся и спокойным негромким голосом заговорил с Трейверсом.
– Странно, – сказал он, – что это случилось именно здесь, прямо перед этим местом.
– Было бы еще более странно, – ответил Трейверс, – если бы выяснилось, что это место сыграло какую-то роль в том, что произошло.
– Мне кажется, та роль, которую оно не сыграло, еще важнее, – отозвался Фишер.
С этими очевидно бессмысленными словами он повернулся к потрясенному Бойлу, взял его под руку, и в лунном свете они стали прохаживаться по полю, о чем-то тихо разговаривая.
Уже начал пробиваться первыми лучами рассвет, когда Кутберт Грейн погасил свет в библиотеке и вышел из клуба. Фишер со своим обычным отстраненным видом слонялся по полю, но вызванный им полицейский стоял чуть поодаль навытяжку, терпеливо дожидаясь, когда его позовут.
– Бойла я отослал с Трейверсом, – небрежно обронил Фишер. – Трейверс присмотрит за ним, да и выспаться ему надо.
– Удалось из него что-нибудь вытянуть? – спросил Грейн. – Он рассказал, чем они с Гастингсом занимались?
– Да, – ответил Фишер. – В конце концов он мне все очень подробно описал. Он рассказал, что после, того как леди Гастингс уехала на машине, генерал предложил ему выпить кофе в библиотеке и заодно поговорить о местных древностях. Он стал искать книгу Баджа на одной из вращающихся стоек, но тут генерал сам нашел ее на книжной полке на стене. Просмотрев несколько иллюстраций, они вышли из клуба (судя по всему, что-то подтолкнуло их к этому) и направились к старому колодцу. Когда Бойл заглянул в него, он услышал у себя за спиной какое-то жужжание, повернулся и увидел, что генерал лежит на земле в том положении, в котором мы его нашли. Он опустился на колени, чтобы осмотреть тело, но тут страх парализовал его и он не смог ни приблизиться, ни прикоснуться к телу. Да только, по-моему, совершенно не важно, почему он оказался на четвереньках. Люди, переживающие настоящее потрясение или сильнейшее удивление, иногда принимают самые необычные позы.
Грейн с мрачной усмешкой выслушал его и, немного помолчав, сказал:
– Что ж, почти все, что он рассказал вам, – сущая правда. Это действительно очень четкое и последовательное изложение того, что произошло. Вот только обо всем, что на самом деле важно, он умолчал.
– Вы там что-то выяснили? – спросил Фишер.
– Я выяснил все, – ответил Грейн.
И когда Грейн спокойным уверенным тоном стал рассказывать, Фишер слушал его, храня угрюмое молчание.
– Вы были совершенно правы, Фишер, когда говорили, что парень мог сбиться с пути и встать
