расстилающейся на многие стадии поперек Апеннинского полуострова, оставалось не больше мили. Еще немного, и караульные на посту непременно заприметили бы нас.
Первым съехав с дороги, я тут же взял курс к небольшой рощице в нескольких сотнях футов севернее. Остальные, не понимая, что происходит, двинулись следом, пока еще удерживаясь от вопросов, которые, казалось, витали в воздухе. Добравшись до рощицы и заведя меж деревьев кобылу, я оглянулся, удостоверился, что вокруг нет ни души, спешился, достал гладиус и тут же перерезал животному горло. Лошади моих ликторов при виде умерщвления кобылицы заржали, начали испуганно фыркать и постукивать копытами по земле.
– Ты что творишь? – не выдержал Нарок, которому с трудом удалось усмирить рванувшуюся лошадь. Будь на месте старой кобылы породистый жеребец, он наверняка скинул бы моего ликтора наземь.
– Умертвите лошадей, – приказал я.
– Ты уверен? – переспросил Митрид.
– Немедленно! – рявкнул я.
Ликторы спешились и обнажили клинки. Вышло дрянно. Если Рут справился с первого удара, то Нарок и Митрид, видимо, никогда не делавшие этого раньше, только покалечили животных, которые начали ржать, вставать на дыбы и чуть было не зашибли незадачливых ликторов. Мне и Руту пришлось помочь им довершить начатое. В результате наши тоги перепачкались в крови несчастных животных.
Нарок, которого, похоже, ничуть не смутило происшедшее, спокойно вытер свой меч о край тоги и спрятал его в ножны.
– Может, теперь скажешь, в чем дело, Спартак? В таком виде нас точно не пустят в город!
Он усмехнулся, но вышло совсем не весело.
– Да, мёоезиец, как ты собрался проходить стражников? – поинтересовался Митрид.
Рут молчал, ожидая моих объяснений. Признаться, сейчас я слушал ликторов вполуха. Гораздо больше меня заботило увиденное у городских стен. Ворота были наглухо закрыты, снаружи выставлен караул. Я не знал, сколько стражников должно быть в обычные дни, но сегодня у римских ворот стояла целая центурия солдат. Хорошо вооруженные профессионалы, сменяющиеся каждые несколько часов дежурства. При таких условиях речь о том, чтобы попасть в город, не шла. Я готов был биться об заклад, что стража получила приказ не впускать и не выпускать из города людей, или в Риме действовал комендантский час. Будь иначе, решетка на воротах была бы поднята, а караульные не были бы столь бдительны. Стоило понимать, что мы подошли к римским стенам днем.
– Мы не пройдем, – сухо ответил я. – Можешь хоть перепачкаться в крови с головы до ног, но в город нам не попасть!
– Конечно, кто же нас теперь пустит! – воскликнул Митрид.
– Я еще думал, как ты собираешься заходить, если потратил последние деньги на лошадей! – нервно заметил Нарок.
В словах ликтора была доля правды. Сестерции, отложенные на подкуп стражи, были потрачены на покупку лошадей втридорога. Шансов попасть в город с оружием в руках, без необходимости сдавать мечи или проходить въездной контроль, у нас отныне не было. Я решил, что смогу разобраться с проблемой на месте, но теперь она отпала сама по себе.
– Посмотри на ворота внимательно! Нас не пустят, даже если ты поднесешь туда мешок серебра! – заверил я.
– Поясни, – вклинился в разговор гопломах Рут.
Я коротко истолковал ликторам свои наблюдения. Выслушав, никто не стал спорить. Все было настолько очевидно, что выводы напрашивались сами собой. Следовало в спешном порядке искать другой вход, чтобы попасть в город, но уже минуя стражу.
– Может, проскользнем через ворота, как стемнеет? – предложил Нарок.
Митрид расхохотался в полный голос.
– Серьезно, Нарок? Вчетвером, против целой центурии?
– А почему бы и нет? Если получалось раньше, почему не должно выйти сейчас?
Нарок гордо распрямил плечи.
– Раньше это где, в Беневенте? – приподнял бровь Митрид.
– Да хотя бы в Беневенте! – выпалил Нарок с жаром.
– В Беневенте ты не унес бы свою задницу без помощи брата Тукрана, а в Риме в стражу не набирают нелепых идиотов, никогда не участвовавших в настоящем бою!
– Хватит! – пресек я перепалку, видя, что оба начинают закипать и спор очень быстро может перерасти в нечто большее.
Возможно, Митрид был прав, сейчас мы были не в Беневенте, рядом больше не было Тукрана, сумевшего самоотверженно прикрыть наши спины. В Риме в стражу были выставлены совершенно другие люди, как заверял Рут, среди них встречались опытные ветераны и даже рудиарии – бывшие гладиаторы, получившие свободу на арене цирка. Рисковать, лезть на рожон, рассчитывать на авось я не мог. Однако озвучить эти мысли значило
