ни стоило.
– Зачем он это сделал, Спартак? – спросил у меня Рут, видя, что я погрузился в размышления. Признаться, вопрос гопломаха поставил меня в тупик. Ответа на него у меня не было. Я вполне логично объяснял действия проконсула для себя, но ничего не мог сказать Руту и только пожал плечами.
– Странно все это, – произнес Рут, задумавшись.
Мы переглянулись. Возможно, действия Красса были действительно странными, но делиться своими домыслами с Рутом я не хотел. Стоило проявить осторожность. Красс наверняка держал ухо востро и в первую очередь позаботился о том, чтобы надежно контролировать все входы и выходы из города, увеличив число стражников на постах. Могло случиться так, что за время нашего отсутствия расстановка сил кардинально изменилась в чью-то пользу, и Красс чего-то остерегался, раз выставлял усиленный караул. Нельзя было исключать вмешательства одного из полководцев Республики, способного низвергнуть Марка Лициния, чьи действия многие могли счесть устремлением захватить власть. Вполне вероятно, сенат желал, чтобы в ситуацию вмешались Лукуллы. Я поймал себя на мысли, что, рассуждая подобным образом, нахожу ответы на поставленные вопросы. Красс, продавливая необходимые ему решения, попросту изолировал сенат от связей с внешним миром. Для того и был поставлен тройной караул на ворота по периметру. На время этих самых переговоров Рим закрылся для посторонних, что вполне вписывалось в мою теорию.
Осознавая все это, я понимал, что мой первоначальный план попытаться подкупить стражу, гордо войти в город с высоко поднятой головой, теперь полетел ко всем чертям. Даже если на секунду предположить, что в моих руках окажется мешок, набитый сестерциями под завязку, я каким-то чудом договорюсь со стражей и попаду в город с оружием в руках, то тысячи легионеров Марка Лициния не дадут мне вздохнуть на беспокойных улочках Рима. Мы были слишком подозрительными типами, чтобы никто не обратил на нас внимания. Да и Рим был отнюдь не Беневент. Среди людей Красса каждый второй легионер знал меня в лицо. От этой мысли неприятно запершило в горле, во рту появился привкус горечи. Я поколебался, но решил не делиться размышлениями с ликторами. Знание это совершенно не обогатит моих бойцов, а лишь добавит тягости. Видя, что ликторы устали, я объявил привал.
Был полдень, мы расположились неподалеку от места бывшего лагеря римского легиона. До заката оставался не один час мучительного ожидания. Пытаться что-то предпринять до наступления темноты не имело никакого смысла. Если у нас и оставался шанс проникнуть незамеченными в Рим, то сделать это можно было лишь под покровом ночи. Сейчас же моим ликторам стоило восстановить силы, подкрепиться кониной, согреться и по возможности выспаться. Я же после перекуса и короткого отдыха намеревался отправиться на поиски лазейки, которая привела бы нас этой ночью в город.
Стоило понимать, что мы должны добраться до Красса не позже следующего утра. Действовать нужно было немедленно. Красс играл по-крупному, обстоятельства менялись на глазах. Многое теперь зависело
