мы с ног по макушки перепачкаемся в римском дерьме, Спартак!
– У тебя есть другие варианты? – вспылил я.
Нарок пожал плечами, всем своим видом показывая, что не собирается разжигать со мной конфликт. Рут на пару с Митридом продолжали осматривать свод.
– А потом, мёоезиец? – прищурился Нарок. – Я не против испачкаться в римском дерьме с ног до головы, но что мы будем делать со всем этим потом? Как ты представляешь нас, мокрых и вонючих, в Риме?
Этот вопрос приходил мне в голову, и, признаться, я так и не нашел на него ответа. Главное сейчас было попасть в город, неважно, в каком виде. Если нам удастся добраться до Красса в эту ночь, все остальное не будет уже иметь значения. В конце концов, мы сможем выбраться обратно через этот же отвод. Я высказал свои мысли.
– Может, ты и прав! Если ты все уже решил для себя, чего мы стоим? – Нарок подмигнул мне. – Была не была!
Не дожидаясь приказа, ликтор ловко скинул с себя тогу, которую повязал узлом и перекинул через плечо. Он выхватил меч, воткнул его между камнями, используя лезвие как рычаг, забрался через проем в широкий тоннель Большой Клоаки. Вода чуть было не сбила Нарока с ног, но ликтор изловчился, вытащил меч, ухватился за небольшие расщелины между камнями в стене.
– Чего ждем, Спартак? Догоняйте, я никого не буду ждать! – выкрикнул он.
Его голос заглушал шум падающей воды. Бросив эти слова, Нарок скрылся в тоннеле, оставив нас троих стоять в замешательстве снаружи.
– Я всегда говорил, что вместо головы у него котел!
Митрид скинул с себя тогу, последовал примеру Нарока, перевязав ее в один большой узел, и полез вслед за товарищем в темный вход Большой Клоаки.
Немного поколебавшись, все то же самое проделал Рут, чья широкая спина исчезла под сводом Клоаки. Я огляделся, убедившись, что вокруг нет ни единой души, которая могла бы стать свидетелем нашей совершенно безбашенной вылазки, и, сняв тогу, отправился в тоннель Большой Клоаки вслед за своими ликторами. Каким бы бесшабашным ни казался Нарок, в одном он был прав: у нас не было времени что-либо обсуждать. Если мы хотели покончить с Крассом, действовать следовало немедленно.
Когда мы забрались в тоннель и прошли в бурлящем потоке воды всего несколько десятков футов, над моей головой сомкнулась кромешная тьма. Исчез единственный источник света – тот самый вход, теперь оставшийся за моей спиной. Приходилось идти наугад. Я поспешил убрать гладиус, понимая, что один неверный шаг – и я могу упасть и пораниться, а то и того хуже – наткнуться в темноте на одного из ликторов. Я несколько раз позвал Рута, который вошел в тоннель Большой Клоаки предпоследним и, по идее, должен был услышать меня, но в ответ не донеслось ничего, кроме шума воды, эхом отражавшегося от стен. Приходилось брести по пояс в воде, которая, к нашему огромному счастью, в эту ночь была практически стоячей. Стоило только гадать, что могло происходить в подземном тоннеле, когда в Риме устанавливалась непогода, не зря ведь Большая Клоака была задумана именно таких громадных размеров. Тем не менее вода значительно снижала
