в подчиненном положении по отношению к высшему устройству, которое он пытается постигнуть. В этом и заключена разница между умозрительным и понимающим. Но само умопостигаемое не является чем-то несуществующим, как призрачная мысль или, наоборот, существующим как физический объект. Умопостигаемое само по себе – это сущность и энергия, то есть сила, проявляющаяся в действии, осуществленная действительность. Умопостигаемое – это живая сила, находящаяся выше телесной изменчивости, в которую заключен человеческий разум. Если в физической действительности движение и покой предстают как противоположности, то в умозрительной сверхреальности они представляют собой единство и тождество.
Если бы умопостигаемое было лишь игрой ума или физическим (мертвым) объектом, то человеческий рассудок в первом случае не мог бы описать действительность, так как она была бы условной, субъективной степенью восприятия самого себя. Тогда это был бы лишь сдвиг сознания, непрекращающиеся галлюцинации. Во втором случае, если предположить, что умопостигаемое – лишь отпечаток в сознании материальных объектов, то каким образом лишенное жизни косное вещество может определять разум, существующий только в живом теле? Следовательно, в неживом веществе находятся некие силы и действия, которые тождественны с разумом. Эти силы можно мыслить и обозначить как невещественные. Таким образом, вещество, весь физический мир, просвещается смыслами, стоящими по ту сторону природного мира. Всякая сила нематериальна, и на нее никоим образом не распространяется пространственная протяженность.
Таким образом, физическое бытие, постигаемое чувствами, само по себе является несущим, поскольку постоянно видоизменяет свои формы и содержание. Ведь нельзя же утверждать, что нашим настоящим бытием является распад, разложение существующих элементов и форм. Если бы это было так, то мы никаким образом не испытывали бы личной катастрофы от качественных превращений, изменений и конечности любых вещей. Поэтому подлинное существование для этого мира возможно только в отношении с бытием, вечно пребывающим и неизменным.
Каждое событие представляет собой лишь отдельное звено в бесконечной цепи механизма причинности. Жизнь есть предельное понятие в механическом объяснении мира. Возникновение органической организации из неорганической жизни недоступно нашему познанию. Но этого процесса мы никогда не будем в состоянии ни постигнуть, ни доказать, ибо, в противном случае, мы и сами могли бы его воспроизвести, мы же знаем только то, что сами и творим. Целесообразность для нашего познания играет роль чуждого пришельца, потому мы имеем право и принуждены рассматривать ее в качестве гостя из высшего мира, из мира целей.
В заключение скажем, что все приведенные отвлеченные размышления существенно важны для определения природы государственной власти. Власть – это всегда воплощение необходимости, погружение в неизбежность (κείμαι). Власть – нечто покоящееся,
