подобное образование – цель, а профессия – работа мечты.
– Ты говоришь так, как будто осуждаешь меня, а не пытаешься войти в моё положение, – Окрысилась я.
– Скажи, ты не пыталась поговорить с ним и выбрать специальность более тебе близкую? Найти что-то по душе? Есть дело, которым ты бы реально хотела заниматься?
– Я бы хотела попробовать себя в модельном бизнесе, – Ответила я, – Сколько себя помню, я мечтала ходить по подиуму и украшать обложки модных журналов.
– А что, если попробовать отказаться от его денег и уйти в свободное плавание? Работать, снимать жильё, параллельно ходя на фотосессии? У тебя есть все данные для модели. Глупо упускать то, что тебе реально нравится.
– Знаешь… – Вдруг пошла на откровенность я, – Дело не только и не столько в деньгах. Папа не держит меня в золотой клетке. Он действительно мой самый близкий человек, я уважаю его и не хочу расстраивать. Тем более… при всём своём богатстве, без меня бы он остался совершенно один. Нет, я бы с ним так никогда не поступила.
Шон, казалось, очень удивился:
– У тебя близкие отношения с отцом?
– Достаточно. А у тебя?
– Я не знал своих родителей. Вырос в приюте.
– А…
Нам как раз принесли холодные закуски. Я не успела спросить то, что меня очень интересовало.
– Давай не обо мне? – Попросил он, – Где твоя мама?
– Они развелись, когда мне было около шести, – Сказала я, – Она нас бросила, уйдя к любовнику.
– "Нас"? – Переспросил собеседник, – То есть, с ней ты не общаешься?
– После развода она даже не пыталась со мной связаться, – Пробормотала я, – Не звонила, не писала, не поздравляла с Днём рождения…
– Скучаешь по ней?
Я задумалась, не слишком ли я ему открываюсь. Мы затрагивали слишком личные темы для первого свидания, и пока на откровенность шла только я.
– Баш на баш, – Ответила я, – Что случилось с твоими родителями?
Он задумался, кажется, прикидывая, стоит ли отвечать. Потом пробормотал:
– Они погибли, принимая наркотики.
– И? – Произнесла я, – Ты больше злишься на них или сожалеешь?
– Баш на баш, – Повторил он мою фразу, – Что ты думаешь о своей матери?
Подумав, я произнесла:
– Ну, бОльшую часть времени, думая о ней, я злюсь. В смысле, я могу её понять, как женщина: папа бывает и капризен, и авторитарен, с ним бывает очень сложно. Но ведь всё можно было сделать по-другому, даже, когда она поняла, что хочет уйти: остаться друзьями, забирать меня на выходных… Всё, как у цивилизованных людей. Но этой женщине было гораздо проще исчезнуть навсегда.
– Знаешь, даже сейчас, когда ты говоришь об этом… – Задумавшись, пробормотал он, – В тебе больше боли, чем злости. Я могу тебя понять: злость проще выносить, чем глубокую печаль и обиду. Сложно признавать, что ты скучаешь по той, кто между тобой и новым мужчиной выбрал мужчину. Но ты скучаешь.
– Так
