всеми окнами. Хозяйка дома колдовала на кухне. Швырнув рюкзак на середину гостиной, Дима подошёл и обнял мать.
– Не ожидал, сиротка, – весело проговорила она, целуя сына. – Ты так красив, когда удивляешься, поэтому удивись ещё раз: Я блинов испекла.
Дима глянул на золотистую стопку и тут же, сел за стол. Хрупкая красивая женщина с тёмными длинными волосами, умело уложенными на голове во французский твист, поставила на стол розетку с прозрачным липовым мёдом и подвинула к сыну всю блинную башню. – Ешь, и рассказывай, откуда ссадины, как протекает жизнь брошенного ребёнка и как сдал экзамен.
– Нарвался, нормально, пойдёт, – тремя словами отмахнулся сын.
– Глаза не лгут, а нарываться, ты – мастер. Язык-то без костей. Она чмокнула сына в макушку и увидев пластырь, всколыхнулась. – Голова болит? Может в больницу?
– Странная вы женщина, Елизавета Васильевна. Знаете же, что дурную голову и молот не берёт. Чего же, волнуетесь?
– Люблю я тебя, мой ангел, – вздохнула она. – Редко вижу, разговариваю, обнимаю, а ночью, мы с папой в Чехию улетаем.
– Значит, я не увижу гения науки и спасителя мира Александра Дмитриевича Репнина. Как он вообще, папа?
– По уши в исследованиях. Тестирует новую разработку. Больше сказать не могу.
– Вы что, супермена создали?
– Да какое там. Столько вопросов, вот прибежала ненадолго. Давай, ешь, не отвлекайся.
– Спасибо, я насытился. – Встал, поцеловал маму. – Уходишь, уже?
– Надо, сынок. Прости. – Елизавета Васильевна обняла сына. – Чудо моё лаковое. – Ласковые пальцы взъерошили чёлку сына.
– Иди, уже. Чую пятки плавятся, – отпустил сын. – Папе, привет. Не скучайте.
Отстранился от матери, прошёл в гостиную, подхватил рюкзак и побежал по лестнице, ведущую в его комнату.
– Если голова будет болеть, обратись к Матвею Алексеевичу, – прилетел мамин встревоженный голос.
– Ладно, – прилетело сверху и женщина глубоко вздохнула.
Сытные блины и ласковые мамины руки разморили Диму и веки, отяжелев, слиплись. Его разбудил звонок. Нашарив телефон на кровати, Дима поднёс его к уху.
– Где ты? – донеслось издали.
– В графских развалинах, – уведомил сонный голос.
– Кати сюда, все в сборе. Приедешь?
– Скоро буду, – подтвердил Дима и отбросил телефон.
Загородный дом Смоляковых располагался в зелёной зоне – островке смешанного леса, выходящего к реке. Он – добротный особняк и ещё несколько, не уступающих в дороговизне, домов, просвечивались сквозь зеленоватые, едва оперившиеся кроны могучих дубов, хрупких берёз и шаровидных пальчатых клёнов. Ученики были не частыми гостями во владениях мэра города, но иногда, когда взрослые хозяева, ненадолго покидали родные пенаты, их единственная
