Из-за собственного веса и усадки после строительства они накренились вперед, словно Пизанская башня. Вместо того чтобы решить проблему в корне, Рекс заякорил их на тросах с длинными винтовыми шипами, крепившими их к земле, словно цирковой шатер. С туго натянутыми тросами, готовыми порваться во время следующей грозы, они были похожи на его занесенный кулак, постоянно присутствующий и напоминающий о том, что лучше не связываться с ним.
Подъездная дорога за воротами петляла еще полмили и приближалась к дому как водяной щитомордник, рассекающий водную гладь. Она вилась между раскидистыми дубами, плакучими ивами и старыми камелиями и проходила по полю озимой ржи, заканчиваясь у круговой развязки в обрамлении восьми кипарисов Лейланда, поднимавших свои спиральные штыки в стоическом безмолвии, как гвардейцы на страже Букингемского дворца.
После перестройки Уэверли-Холл – некогда величавая южная плантация с особняком в стиле французского шато – превратилась в гибрид кирпичного табачного склада с поместьем Билтмор[24]. Оно было таким же неуместным в Клоптоне, как «Макдоналдс» в Японии. Когда я стал старше и мой фотографический дар начал давать первые ростки, я пытался отойти и поместить картинку в видоискатель. Какими бы объективами я ни пользовался, в кадре всегда преобладали тени и свет было трудно вывести наружу.
Когда мисс Элла устроилась на работу к Рексу, она попыталась украсить въезд перед воротами, высадив кустики бальзаминов и лилейника. Она думала, что Рексу это понравится, но ошиблась. Он срубил стебли сложенным зонтом, затоптал кусты каблуками модных туфель от Джонстона и Мерфи и залил корни дизельным топливом.
– Но, мистер Рекс, разве вам не хочется, чтобы люди ощущали радушие хозяина?
Он посмотрел на нее как на помешанную.
– Женщина! Только я даю понять, хотят их здесь видеть или нет. При чем здесь эти проклятые ворота?
Неудивительно, что лишь немногие путники поворачивали не в ту сторону.
Когда мне было шесть лет, Рекс вдруг приехал во вторник утром на черном «Мерседесе» и поднялся на крыльцо с чемоданом в одной руке и темноволосым маленьким мальчиком в другой руке. Он остался на достаточно долгое время, чтобы дважды наполнить стакан и побеседовать с мисс Эллой.
– Это Мэттью… Мэсон. – Рекс дернул носом и залпом выпил из хрустальной стопки, как будто признание было болезненным для него. Еще через два глотка он добавил: – Судя по всему, он мой сын.
Потом он направился в конюшню, не сказав мне ни слова.
В свидетельстве о рождении Матта было указано, что он родился в госпитале Грэди в Атланте через шесть месяцев после меня. Имя его матери было искусно опущено; там значилось лишь «женщина, возраст 29 лет». Оливковая кожа Матта намекала на иностранное происхождение его матери, испанское, итальянское или мексиканское. И между всеми «помощниками» Рекса – домработницей,
Поместье Билтмор в стиле Франциска было построено в Северной Каролине Джорджем Вандербильтом-младшим в 1890-х годах. Считается крупнейшим частным домом в США и является туристической достопримечательностью. –
