выйду отсюда. Главное – успеть.
И главное – не говорить с незнакомцами. Особенно если ты в Камделире.
Особенно если тут не должно быть никого, кроме тебя.
Семь…
Шесть…
Пять…
– Боишься? – Тьму ниже глаз рассекла полоса, в которой мелькнули поблескивающие сталью острые клыки. – А чего ты ожидал, Конрад?
Четыре…
Три…
Два…
– Такова участь всех, кто… – Тьма засмеялась клокочущим смехом.
Один.
И… ничего.
Я все так же стоял в Камделире – посреди тьмы, напротив тьмы.
Какого дэва?!
– Потому что ты вошел сюда не на счет «десять», а на счет «пять». – Тьма продолжала смеяться клокочущим смехом. – Не всегда есть время считать так долго. Хотя… У тебя теперь, кажется, времени хоть отбавляй, да?
Спокойно, Конрад, спокойно. Спокойно! Здесь никого нет – у тебя просто… просто сдвинулась клетка. Или мозги. Что вероятнее. Раз уж тебе мерещится дэв пойми что, в чьи уста ты вкладываешь собственные мысли, ведь ты действительно вошел в Камделире на счет «пять»… Так что давай, давай по новой…
Пять…
Четыре…
– Уже уходишь? Что ж… До встречи, Конрад, – сказала тьма. – Я подожду, пока ты не будешь готов.
Три…
Два…
– Я подожду, пока ты все вспомнишь.
Один.
Я рывком сорвал с глаз повязку и рукой остановил фонограф.
Сквозь задернутые плотные шторы пробивалось солнце. Щебетанье птиц. Блеянье коз. Мычанье коров. Крик петуха. Тончайший аромат летнего луга…
Самый странный день в моей жизни продолжал прикидываться обычным.
Я выдохнул облако пара, чувствуя, что в комнате стало значительно холоднее. Обычное дело, если вытянул много рассеянной в пространстве магии. Но необычное дело для меня, ведь никогда раньше я не тратил столько энергии, будучи в трансе…
Повернул голову, уже зная, что рядом со мной кто-то есть. Но – кто-то знакомый, кто-то безопасный.
– Печеньку? – спросила сидящая на моей кровати Вилли, протягивая мне овсяный крекер.
Глава 2
Учитывая… особенности имянаречения в славном доме Винтер – без сокращенного имени в обиходе никак.
Мне еще повезло, что родители, упокой Господь их души, нарекли меня «всего лишь» Конрадом. «Всего лишь» – потому что многие, по извечной русской традиции, иноземное имя так и норовили переиначить на знакомый лад.
А какой у нас отечественный аналог Конрада? Правильно, Кондратий. Нет, это, конечно, лучше, чем Акакий, например… Но в двадцатом веке все равно – дичайшая старина. Впрочем, в Пакте наши имена нынче звучат не менее архаично.
Однако могло быть и хуже. Насколько? Ну, мой дядя Райнхард и кузины Хильдегарда и Вильгельмина не дадут соврать.
Увы,
