так орала… вчера?
– Позавчера. – Мина поднялась на ноги. – Ладно, пойду я. Пойду соберу вещи Хильды, а то ее все нет и нет… К возвращению папы она, может, успеет, а вот собраться к охоте – вряд ли.
– Как думаешь, что ей в городе понадобилось?
– А дэв ее знает, – пожала плечами Вилли. – Вроде купить что-то собиралась… Но это не точно. Ты, кстати, тоже долго не засиживайся.
– Есть, моя леди! – шутливо козырнул я и плюхнулся на кровать. – И что бы мы все без тебя делали?
– Как минимум – поумирали бы с голода, – рассмеялась девушка, открывая дверь и выходя в коридор.
– Что бы мы все без тебя делали… – пробормотал я, бездумно глядя в потолок.
…Я смотрю на Вильгельмину. На ее мертвенно-бледное лицо – в тон белому платью. На ее закрытые глаза…
Я смотрю на сестру, лежащую в гробу.
Видение не приходило снова, но этого уже и не требовалось – как теперь такое из головы выбросить вообще? Не каждый день начинаешь видеть то, чего нет.
Особенно если это мертвые люди.
Особенно если это дорогие тебе люди.
Я повернул голову и зацепился взглядом за корешок одной из книг на полке – Вильгельм фон Окхам «Универсалии магии».
Ну да, ну да, «не должно множить сущее без необходимости»… Либо у меня сдвинулась клетка, либо и правда прорезается пророческий Дар. Поэтому и в столь жуткой форме, и столь спонтанно: как говорится, будущее отбрасывает тень в прошлое.
Но сожги меня Вечный огонь – ни то ни другое меня ни капельки не радует. Пророчествование – это из разряда Старших Даров, вроде нашего Заклинания тварей. И, как и любой Старший Дар, может запросто свести с ума неподготовленного или слабого мага. У нас это называется Реденлире – Говорящие с пустотой.
Если слишком долго говорить с пустотой, рано или поздно она начинает отвечать.
Конечно, у нас уже давно не случалось Реденлире – последние были, наверное, еще когда Винтеры обитали в Фелзен Кастель…
Я вновь бездумно уставился в потолок.
Вокруг была столь привычная с самого детства комната. Письменный стол с керосиновой лампой, платяной шкаф, шкаф для оружия, книжные полки, старый комод с нацарапанным на боку монстриком и корявой подписью «жывотнае» – творчество Вилли, когда ей исполнилось семь лет. Причем в тот раз она, похоже, вложила в рисунок толику магии, так что извести мне его так и не удалось. Дядя, наверное, мог бы, но на такие мелочи не разменивался…
Все вокруг было настолько же знакомым, насколько и чужим.
Нет. Не так.
Не чужим, а скорее основательно забытым. Об этой комнате я мог читать в книге, мог запомнить ее на гравюре, но жить в ней – вряд ли. Разве что когда-то очень-очень давно…
Я сажусь на кровати и…
Мир выгорает, окрашиваясь во все оттенки серого.
Я сижу на том, что когда-то было кроватью, но сейчас
