дом по самые сваи осквернил коньяком своим мерзким. Ещё и ко мне липнет!
– Это ужасно, – кивнул Ярцев, собираясь открыть входную дверь.
Вероника Порфирьевна, повинившись, искренне опечалилась, что с пьяного мужа перенесла гнев на любимого сына. Но истово презирающей алкоголь женщине не получится объяснить, что то не коньяком пахло, а квасом. Просто взрослый и тоже по-своему состоявшийся Агафон, супруг и родитель, был абсолютно бессилен пред сим исконно русским напитком. Не помогало даже «Агуша, я запрещаю тебе это пить, у тебя уже диабет стоит на пороге!». Вот главе семейства ничего и не оставалось, кроме как припадать к обожаемому нектару тайком. И он припадал! Стыдился, безусловно, своих припадков, но без разведённого в воде сусла и дня прожить не мог.
Вероника Порфирьевна в ароматах была не сильна, поэтому любые посторонние запахи мужа относила на алкогольный счёт. Моментально злилась и клялась больше ни словом не обмолвиться с этим человеком, забывая мужнин диабет, что стоял на пороге и так и норовил войти, вместе с брачными обещаниями, что про «в горе и в радости» и до самой смерти.
– В каждом дому по кому, – философски полагал Климентий, потом, чуть подумав, добавлял: – А где и два! – засим его вмешательства в дела семейные заканчивались.
Закрывая за собой дверь, Ярцев пообещал расстроенной женщине неизбежное:
– Я вернусь, и мы всё обсудим, мама.
Заспанное солнце расталкивало ватную пелену в поисках настроения. Распластавшись сизыми чернилами, мясистые облака нецеремонно заволакивали отёкший лик светила. И сколько бы ветер не старался их сдуть, они продолжали величественно обелять небосвод, давая возможность не расположенной к общению звезде побыть наедине с собой. Плюнув на безуспешное занятие, майский завевала взялся сбивать панамки с неторопливых гуляк, беззастенчиво цепляясь за волосы и скользя по проплешинам. Он весело подталкивал прохожих друг к другу, как будто желал собрать всех праздношатающихся в одну беззаботную кучу и вымести её подальше в лес, на шашлыки. Но любимые народом девятидневные выходные остались в недалёком прошлом и совсем не близком будущем. Приходится смиренно ждать, пока минорный календарь не подкинет чуть-чуть мажора.
– Тут недолго и на крест сесть1! – обеспокоенный Мирон Эрнестович Таранов кинулся к открытому окну.
1. Сесть на крест – заболеть, лечь в больницу.
Изрядно зацелованный ледяными порывами затылок планировал разболеться и расщедриться тяжким недугом для всего организма. А их сейчас знаете, сколько? Болячек этих неустановленных? А сколько уже зарегистрированных! Одни разновидности гриппа чего только стоят. Тут тебе на всю фауну наборчик: птичий – пожалуйста, свиной – извольте, козий – будьте любезны, даже кошачий – примите с почестями. Это не говоря о заграничных прелестях: любителям фламенко и корриды посвящается грипп испанский, а гонконгское заболевание прекрасно ложится на симпатизирующих недорогим копиям известных брендов. Эдакая сувенирная продукция для
