style="font-size:15px;"> – Я усвоил урок. Не знаю, как ты связалась с этими людьми, но они отлично выполнили свою работу. Думаю, это заметно по моему состоянию, – вряд ли сейчас его можно было отличить от бродяг. Вот и сбылось желание упасть с «пьедестала». Правда, он не хотел слететь оттуда таким образом. Следует бояться собственных желаний.
– Они немного перестарались. Но… sorry not sorry.19 До работы с отцом они состояли в какой-то мафии, – легкость, с которой она произносила эти слова, пугала. – Я просила просто украсть тебя для меня, хотя дала право импровизировать. Пришлось следить за тобой и придумать целую легенду о том, для чего мне нужны люди отца и повод задержаться в Бангкоке. Все для тебя, – Мин сглотнул. Он знал об отце Наны лишь то, что тот был американцем и воротил крупным бизнесом, но, вероятно, не совсем «чистым», учитывая, что творила его дочь, и какие люди на него работали. Он мысленно проклял Мару, из-за которой оказался в этой заднице.
– Почему ты до сих пор в Бангкоке? Неужели и в самом деле из-за меня?
Он понимал, что, с одной стороны, зацикленность Наны на нем может сыграть на руку, а с другой – являлась опасным спусковым крючком. Одно неверное движение, и все кончится плохо. Поэтому необходимо оставаться хладнокровным. Отец всегда твердил: только чистый разум поможет решить любую проблему и спасти пациенту жизнь. Вонграт-старший не раз произносил эти слова в благодарственных речах, когда того награждали за очередные достижения в области медицины. И впервые за долгое время Мин захотел спасти жизнь – свою и даже случайно втянутого Лайта.
– Не обольщайся. Нет никого опаснее обиженной женщины, знаешь? Это я выучила от мамочки, а отец говорит, что долги должны быть уплачены. Я лишь прислушивалась к семейным истинам. Но никто раньше не смел так вести себя со мной. Парни, с которыми я встречалась, выполняли все мои прихоти. Это было так утомительно скучно. Когда мы познакомились, я удивилась, почему чувствую себя так комфортно рядом с тобой, хотя ты оказался обычным студентом. Тем не менее от нечего делать я решила попробовать, пока нахожусь в Таиланде. Чем это хуже летних романов? К тому же ты так хорош собой. Теперь я понимаю: настоящую сущность не скрыть. И хотя ты обманул меня, вынуждена признать – игра была хороша. Я умею ценить чужую победу, но ты выиграл лишь один раунд, – продолжая говорить, она ходила вокруг него, подобно хищнику вокруг жертвы.
– Ты ошибаешься, моя игра не была так уж хороша, раз я оказался в таком положении. Ты выиграла, я проиграл – пусть будет так. Если ты отпустишь нас, я забуду, что здесь случилось. У тебя не будет никаких проблем. Я заслужил этот урок, – он был готов прогнуться. Он никогда не боялся опуститься со своего уровня, скорее жаждал этого, однако уж точно не таким образом. Но и это он мог сделать, если так выберется из этого безумства.
– You’re so weird.20 Никак не могу понять тебя. Ты соврал мне в прошлый раз специально. Ты ведь не гей, и постоянно встречаешься с разными
Прости, но мне не жаль.
Ты такой странный
