чем я? Это мы с тобой думаем, что еще могём, можем, а для них, двадцатилетних мы уже старичеллы. Так,что понял я тогда, что нефига не светит нам уже. Лови момент, брат, тупо трахайся и досвидос к жене. А разводить все эти уси-масюси ни к чему хорошему не приведут.
– Расчёт в чем? Не уловил я пока. – Андрей и тоже достал огурец из банки.
– А хрен их знает, Андрей. Если ты её не поимеешь сразу, то в деньгах, в тряпках, в душевных разговорах… Так что мой совет, если клюнула, тащи сразу в койку, а там разберёшься.
– Какой с меня расчет, Дима?. Что я, олигарх?
– Значит был, раз говоришь «на всех уровнях». А когда по расчету, Андрей, то тут ни о каких чувствах речи нет, пойми это и прими. И тебе легче станет и, глядишь, Танька вернется. Ты – погулял, она – отомстила. Оттает, опомниться. Простишь. И все будет хорошо снова. Главное, пойми, твоё вот оно -
рядом сопит, бубнит иногда, дуется, обижается, но рядом, но родное. А там, там кризис среднего возраста. Не западай и будет тебе счастье.
– Я люблю ее, на полном серьезе.
Дима выпил свою водку, поморщился и, хрустнув огурчиком, авторитетно заявил:
– Ты заболел, Андрюха! И ничего не понял.
– Я понял. Понял, что я один, совсэм одын.
Дима насупился и стал молча ковыряться в тарелке, думал; губы его шевелились, брови сдвинулись. Слышался скрип вилки. Вдох. Продолжительный выдох. Дима выпрямился, вздернул голову и выпалил:
– Так бери Иринку! В чём дело?.
– Как я ее возьму? – Андрей грустно улыбнулся. – Она меня бортанула, когда у нас случилось с Таней. Где-то через неделю. И уволилась сразу. Сказала, что к Ване возвращается. В общем, мы с ней больше не пара, общение только по делу и все такое. Красиво я влетел в ситуацию, да? – Андрею стало грустно, и даже сквозь алкогольный туман просочилась струйка тоски и одиночества.
– К Ваньке? К тому дрыщу, что приходил за ней? – Дима скорчил гримасу, словно съел лимон. – Возьми и отбей! Позвони ей, скажи, что встретиться надо.
– Встретились уже. Бесполезно. Ваня – ее вторая половинка! Судьба и все такое. А мы так, погулять вышли. И ничего у нас не было.
– Тогда я ничего не понимаю, – в Андрея уперся удивленный взгляд приятеля, – было – не было. Ты сам разберись, чего хочешь.
– Скажи, Дима, вот тебе самому Ирина, как женщина, как?
– Неее, она не в моем вкусе , Андрюха. Мне нравятся фактурные. А у неё ни фигуры, ни груди.
Андрею показалось, что Дима лукавил. Как-то подозрительно уверенно и быстро он ответил. Хотелось ему верить, но не получалось.
– Послушай, Дима, а может, взять и сказать правду Ване про Иру, а? Напишу ему, что она не верна ему была, пока у нас работала. Что скажешь? – И тут же почувствовал, что сморозил что-то несусветное, как будто что-то внутри говорило – плохая идея. И тут же ревность с огоньком отмщения начали разрывать его изнутри.
