приходилось под палящим солнцем. Аурель загорел дочерна, еще сильнее похудел, и теперь больше, чем когда-либо был похож на героя американских вестернов. Иврит давался ему с большим трудом, и Аурелю временами казалось, что он скоро разучится говорить.
К радости Клаудии, денег, заработанных в Израиле, семейству Дбружевичей хватило на два года безбедной жизни в родном городке.
Возможно, хватило бы и еще на год, если бы не ряд причин. И первая – младший брат Ауреля встретил «любовь всей своей жизни», по его словам, и ушел из семьи, оставив все имещество и дом жене и сыновьям-подросткам. Уходя к новой пассии, он попросил у старшего брата некую сумму взаймы – не входить же в чужой дом с пустыми руками. Брату в январе исполнилось сорок пять лет. Опасный возраст, Аурель знал это по себе. Когда-то – был такой период в их жизни – Аурель был для брата всем, и отцом, и матерью, любил его беззаветно, поэтому отказать не мог.
Вторая причина – их с Клаудией старший сын, которому недавно исполнилось двадцать лет, решил жениться. В конце лета он привез из столицы симпатичную девушку, еще моложе, чем он сам – знакомиться. Девушка много улыбалась, мало говорила, и явно чувствовала себя стесненно в присутствии родителей жениха. Когда сын с невестой уехали, Клаудия сказала твердо:
– Я не в восторге от выбора нашего сына. Но отговаривать не стану. Это его жизнь. Пусть решают сами и живут отдельно, своей семьей. Для общего спокойствия и благополучия им нужно свое жилье. Сами они не потянут, придется помочь им купить или построить дом. Другого выхода я не вижу.
Существовало еще одна обстоятельство, еще одна проблема, которая, предположительно, была связана с Израилем и осталась нерешенной во время прошлой поездки. Она образовалась много лет назад, этакая душевная заноза или вялотекущая болезнь, присутствие которой ощущается в тяжелые минуты жизни. Об этой занозе кроме Ауреля знал только младший брат. И Клаудия – в общих чертах, без подробностей.
Эти три причины сделали новую поездку в Израиль совершенно необходимой.
Аурель собрался за неделю: сходил в фирму, которая за немаленькие деньги отправляла на заработки в другие страны, подписал договор, оплатил билеты в один конец, купил черно-желтую ковбойку, коричневые мягкие мокасины и бежевые вельветовые брюки – на зиму. В Израиле тоже бывает зима.
Два дня он занимался домом, потому что уезжал не на неделю и не на две: подправил крыльцо, укрепил водостоки, потом залез на чердак, под крышу и долго возился печной трубой, заделывая щель вокруг нее. Приближающийся отъезд добавил зоркости глазу.
Один из вечеров Аурель посвятил своей коллекции курительных трубок, которая насчитывала девяносто два предмета и являлась объектом его гордости. Некоторым экземплярам из этой коллекции было по сто с лишним лет. Вот, например, под номером три находится курительная трубка из Франции конца девятнадцатого века, она не простая, а с дополнительной чашей. Обе чаши выполнены
