пока не вырубил…
Перед глазами туман осознания, что я сама на это подписалась.
Дура. Господи, какая дура!
И именно в этот момент бортпроводница отбегает от входа, в который врываются служба аэропорта.
Они услышали мои крики? Серьезно?
Они тут же подбегают к детективу и начинают выволакивать из самолета под злобные крики на иностранном языке. Оставшийся офицер смотрит на испуганных нас:
– Вам тоже придется покинуть салон самолета.
Мы дружно выходим и под конвоем и недоуменными взглядами идем по карману, потом долго по коридору, пока не натыкаемся на дверь «Госнаркоконтроль».
Я в панике оглядываюсь, но нас уже заталкивают и вынуждают предъявить ручную кладь, а потом и вовсе раздеться.
Здесь же овчарка, которая яростно лает на испуганного детектива. Потом его уводят.
Меня колотит, уже даже не от холода, пока подвергаюсь осмотру женщины в форме.
– Придется белье тоже снять.
– Что? – возмущенно выдыхаю. – Я ничего не прячу.
– Перевозчики запрещенных веществ бывают весьма изобретательными…
– Вы же шутите? – обнимаю плечи, но она лишь раздраженно наклоняет голову на бок.
– Снимите трусы.
Ладно мы хотя бы в кабинете без мужчин. Но я все равно не могу себя заставить пройти эту унизительную процедуру.
– Быстрее! Тут еще кроме тебя пять девушек! – повышает голос…
– Это необязательно… – в пораженное мерзким страхом сознание врывается голос. Тот, от которого трепет. Тот, что снится мне ночами, приказывая, подчиняя. Сердце заходится от бешенного стука.
Я резко оборачиваюсь. Облегчение лавиной накрывает, и я с визгом бросаюсь на Бориса. Обнимаю ногами, руками, целую твердую кожу лица. Господи, господи. Спасибо, спасибо!!!
Потом правда осознаю, что делаю и спрыгиваю.
– Спасибо, – откашливаюсь и смотрю на удивленные лица. Борис как обычно даже не дернулся.
И именно сейчас его спокойствие стало тем маяком, который всегда мелькает сбившемуся кораблю в нужное время. Надежная, непоколебимая скала.
– Вещи, Нина.
– А, да… – бегу к кушетке, быстро надеваю брюки, накидываю блузку, наблюдая, как Борис показывает офицеру–женщине документ. То есть она даже не знала, кто он, но аура власти, которая витает вокруг, не дала ей и пикнуть.
Она кивает, отдает бумагу.
– Мы не станем моделями? – грустно спрашивает кудряшка, и мне на мгновение ее становится жалко. Так быстро рушатся мечты.
– Радуйся. Ты могла угодить в страшную ловушку.
– Нина, быстрее. Я спешу.
Мне почему–то становится спокойно, но процедура, которую избежала я, ждет всех этих девушек.
Я останавливаю Бориса рукой, когда он закрывает за нами дверь.
– Стой. Надо им помочь.
– Они не моя забота.
Я начинаю активно думать,
