как ее рука потянулась к поясу. – Вам не удастся поразить меня кинжалом. Я могу остаться стоять на том же месте. Могу просто повысить голос и позвать людей, после чего они войдут через дверь рядом с вами.
Рука девушки замерла, она уставилась на меня снизу вверх. У нее были рыжие волосы, которые я помнил еще с той встречи в саду. Глаза были широко открыты, но я не мог определить их цвет и не заметил его в тот, первый раз. Мы все тогда следили лишь за Фолько, за каждым его движением.
Она закрыла глаза, и я подумал, что это из-за боли. Конечно, из-за боли, а иначе зачем бы ей сидеть на этой площадке в темноте? Но тут я сообразил кое-что еще.
– Я – невезение, потому что знаю о вашем знакомстве с Фолько и могу помешать ему осуществить его намерения здесь.
– Если станет известно, кто я такая, я больше не смогу заниматься подобными вещами. Даже если каким-то чудом останусь жива.
– Какими вещами? Убивать людей для Фолько д’Акорси?
Она снова подняла на меня взгляд и, чуть помедлив, ответила:
– Жить той жизнью, которую выбрала.
– Вы… выбрали вот это? Эту лестницу? Убийство?
Сначала она не ответила, просто покачала головой. Потом произнесла другим тоном:
– Вы были в саду, когда мы посещали школу. Были одним из тех, кого привели выступить перед ним. Так вот откуда… Ох, да проклянет за это Джад колесо Фортуны!
Меня это опять удивило. Она была такой короткой, та встреча, а потом д’Акорси позвал ее и второго помощника с собой. Помнится, на охоту.
Я напряженно размышлял, но так и не пришел ни к какому результату, и мне это не понравилось.
– Если бы я хотел убить или разоблачить вас, то к этому моменту уже закричал бы, не так ли?
Ей потребовалось вдохнуть несколько раз, чтобы снова заговорить:
– Тогда зачем вы здесь?
– Я был бы счастлив, если бы понял.
Она тихо рассмеялась. Действительно рассмеялась в этом холодном, страшном месте, раненая, ожидающая смерти. Потом сказала:
– Значит, нужно каким-то образом сделать вас счастливым. Может быть, поцеловать?
Это не то, чем кажется, подумал я.
– Вы так его отравили?
Подождав несколько секунд, она кивнула:
– Очень умно с вашей стороны. Фолько говорил, что Гуарино – лучший учитель Батиары.
– Обычно мы говорим просто «лучший человек».
Настала ее очередь пожать плечами.
– Фолько тоже так считает. Итак… почему же вы не позвали остальных? Чем вы занимаетесь, кроме того, что хотите быть счастливым?
Я не ответил. По другую сторону стены сейчас было тихо, комната, наверное, опустела.
– Эта лестница оканчивается за пределами города? – спросил я немного погодя.
Дворец вплотную примыкал к городской стене Милазии, и если последний поворот лестницы вел на запад…
– Так мне сказали.
– У них для вас есть конь? Вас встречают?
