до сих пор ее жаль, и совесть иногда мучает. Может, она была не виновата? Может, ее сотрудницы за спиной промышляли этим? Ее судьбой я не интересовался больше и не знаю, что с ней.
На следующий день сюжет показали по телевизору. Это был взрыв. Заговорили другие каналы, газеты, журналы… Потом я узнал, что по всему городу были проверки и нашли еще десятки таких случаев. Обычно, прописывали к пожилым людям, которые никогда никуда не ходят жаловаться и выяснять – исправно оплачивают квартплату и не ропщут. И тут надо же – случайно прописали к молодым! Какую схему испоганил этот Галиев!
Через день я поехал по адресу, который дал капитан. Открывает узбек:
– Вам кого надо?
– Мне бы, – отвечаю, – Шукура Соломова повидать, да оторвать ему яйца к чертовой матери!
– А его нет, – говорит узбек, – он на работе – вагоны разгружает.
Вечером снова приезжаю по этому адресу. Открывает тот же узбек.
– Шукур появился? – спрашиваю.
– Ой, а его опять нет, – выпучив глаза, бормочет узбек, – он в Казань уехал. На заработки.
Вот так Шукур от меня скрылся. А в принципе, что он мог мне сказать? Он – жертва и несчастный гастер, который и рад бы работать на родине, но нет у него возможности, вот и поехал в Россию. Сдается мне, что тут такая мафия гастарбайтерская замешана – мама не горюй! Это же такой бизнес!
Стань лучше меня, сынок!
С одним из друзей затронули тему – почему мы делаем всё, чтобы наши дети были лучше нас?
В том смысле, что мы отдаем детей в кружки английского, записываем в секции каратэ, волейбола, заставляем ходить в музыкальную школу.
А может они не хотят? Может быть, им милее пойти поиграть в футбол (в лучшем случае) или просто поиграть в компьютерные игры (в не самом худшем случае)?
Но нет – мы говорим:
– Я лучше знаю, что для тебя важнее. Ты пойдешь на английский (каратэ, баян, скрипку, фортепиано) и станешь человеком!
И ребенок (вполне справедливо) отвечает:
– Ну, папа, ну ведь ты сам не умеешь (не знаешь, не хочешь) этого!
А мы ему:
– Если бы меня в детстве отдали на каратэ (в музыкалку, в художку, на английский, на курсы кройки и шитья) – я был бы только благодарен! А мои родители, твои дедушка с бабушкой, не хотели (не имели финансовой возможности, вообще не думали об этом), чтобы я ходил куда-то! А если бы ходил – я бы сейчас… я бы сейчас ого-го!
И ребенок прав, и мы правы. Как рассудить? Мы же ему, ребенку, добра желаем! Не со зла ведь записываем в кучу секций и кружков!
И тут я вспоминаю один случай. Возвращаюсь с работы, перед подъездом бабушки сидят. Трещат о чём-то.
И тут открывается дверь: выходит пара (обоим лет по 40, одеты небогато, но чистенько), за руку держат мальчугана лет семи. Поздоровались со всеми и поспешили куда-то.
Бабульки:
– Ишь, погляди-ка, повели! Бедный ребятёнок –
