что он наиграется, насытится, и оставит его в покое. Все остальные исходы имели куда менее позитивный характер.
Пара закончилась, Антонина Валерьевна дала студентам последние указания, касаемо домашней работы, и молодёжь ринулась из огромной, высокой аудитории. Выходя вместе с остальными, Сергей не заметил, как записка вылетела из учебника, прижатого к груди. На лист ступила нога в сапоге. Наклонившись, чекист подобрал записку и убрал её в карман брюк, думая о том, что Дмитрий Николаевич будет доволен.
Когда Серёжа и Юра выходили из здания МГУ, к ним подошли Слава Никаноров и Боря Савченко.
Первый, похлопав Беляева по плечу, иронично спросил:
– Ты сегодня с нами или тебя опять встречает кортеж?
Савченко хохотнул.
– Не знаю пока, – щурясь от солнца, кисло ответил Сергей.
– Не пойму я тебя. Не пойму, – добавил Слава и покачал головой.
– В смысле?
– Перестал посещать наши встречи. Всё, надоело играть в «декабристов»? – в голосе Никанорова мелькнуло раздражение.
– Ты же знаешь, что я пока не могу вырваться на эти собрания, – тихо ответил Беляев.
Они вчетвером, в потоке других студентов, спускались по широкой лестнице.
– Сытая и красивая жизнь… Понимаю, наши проблемы тебя больше не интересуют, – ухмыльнулся Савченко.
– Вы не правы, – сказал Зотов. – Легко порицать, когда сам не находишься на месте человека. Если бы с тобой такое случилось…
– Не случилось бы, – огрызнулся Боря. – Я бы просто послал его в задницу, и привет! Без разговоров. А Серый не смог.
– Сказать легко. Особенно, когда не тебя касается, – бесцветно ответил Сергей, хотя слова друзей причиняли боль. В их глазах он какая-то куртизанка, наплевавшая на идеалы их тайного и неофициального сообщества, наплевавшая на понятия чести.
– Я вообще не понимаю, почему вы так гадко думаете о товарище, – рассудительно сказал Зотов, тоже жмурясь. – Вы ведь знаете Сергея. Знаете, что он не такой.
– Ладно, нам пора. У нас ещё дополнительные занятия, – помолчав, угрюмо сказал Никаноров.
Они с Савченко синхронно посмотрели на Беляева, явно испытывая некие противоречия, и ушли.
Сергей обвёл взглядом прилегающую к университету площадку и хотел уж было возрадоваться, что машины нет, как из-за угла, словно по команде, медленно выехал прекрасный чёрный автомобиль «Победа», переливающийся на солнце. Беляев ощутил спазм в районе солнечного сплетения и посмотрел на Юру. Тот вздохнул и легко похлопал друга по плечу.
– Крепись. До завтра, – шепнул он и пошёл в сторону остановки.
Машина остановилась чуть поодаль. И Сергею ничего оставалось, кроме как подойти к ней и занять заднее пассажирское сидение. Обычно автомобиль вёз его домой, в родную коммуналку, но на сей
