этой религии или склонялась к какой-то иной вере. Нет. Как она сама любила говорить, она просто никогда не искала Бога и не нуждалась в нем. Как не нуждался и я. И в этот ранний, предрассветный час я направлялся в центральный собор Мистрейда отнюдь не за божьей помощью, а за помощью человеческой.
Мрачный собор царил на площади объединения, грозно возвышаясь над всеми прочими зданиями в округе. В Мистрейде множество высотных зданий, и с каждым годом их становиться все больше, но центр города стараются сохранить неизменным, и постепенно к нему уже приживается название – Старый город. Среди ровной линии крыш этого Старого города возвышаться над прочими дозволено лишь трем зданиям: башне Единства – центральному дому правительства Конгломерата, ее младшему брату – мэрии Мистрейда и центральному собору Церкви Властителя Циклов.
Обращенный своим фасадом к западу, собор специально был построен таким образом, чтобы от рассвета до полудня солнце поднималось из-за его шпилей, отбрасывающих тени на площадь, добавляя величественности. После полудня здание освещалось постепенно клонящимся к закату солнцем, лучи которого искрились в витражах и придавали серому камню красноватый оттенок за счет того, что при постройке собора были искусно применены тонкие вставки из красного камня, добываемого в горах Саббата. Ночью же, как и в пасмурные дни, когда прямые лучи солнца не попадали на здание, оно казалось практически черным, что также выглядело весьма эффектно и даже в какой-то мере пугающе. Таким образом получалось, что собор оказывался в выгодном положении в любое время суток и при любой погоде.
Украдкой выглянув из переулка, словно вор, я быстро оглядел площадь с противоположного собору края и убедился, что в этот ранний час она совершенно пуста. Тогда я ступил на нее и быстрым шагом направился к Дому веры. Благо, что собор, как и любой храм Церкви Властителя Циклов, был открыт для прихожан круглосуточно, и каждый желающий мог получить в нем совет и помощь в любое время дня и ночи. Сегодня мне это было как нельзя кстати.
И все же незамеченным пересечь площадь мне не удалось. Едва обогнув фонтан, в центре которого красовался памятник героям войны за объединение кланов, последовавшим за Винсентом Римом (его статуя была установлена на соседней площади, возле входа в башню Единства) в светлое будущее, я увидел двух констеблей в темно-синей форме, в тот же момент выруливших из-за поворота на площадь. Конечно же, они обратили на меня внимание, не могли не обратить. Один из них как раз собирался прикурить сигарету, зажатую в губах, и даже зажег для этого спичку, но увидев меня, замер, позволяя слабому огоньку потухнуть в его руках. Я не был удивлен их реакцией. Ведь разве мог не вызывать подозрений мужчина в потрепанной и мятой одежде, со странным белым существом на плече, который, нервно озираясь по сторонам, быстро, да что уж там говорить,
