к тому моменту уже показалась снаружи. Она была красновато-серой, вся в слизи и покрыта редкими черными волосиками.
– Так, деточка, – сказала баба Дуся, – сейчас дышишь, а как только начнутся потуги, давишь изо всех сил! Головка вышла, осталось чуть-чуть потерпеть, скорее всего, последний раз будешь тужиться. Порвалось у тебя немного, но зашивать все равно надо будет. Поняла меня?
– Поняла, – прошептала Лена. Казалось, силы ее покидают.
– Как только скажу, толкай изо всех сил! – повторила старушка и принялась что-то делать во влагалище роженицы.
– Поняла, поняла! – громко сказала девушка, подумав, что в первый раз бабка не услышала. И потуги начались.
Вот уже показали маленькие плечики, за ними ручки, животик…
Баба Дуся достала младенца, взяла его правой рукой за ножки и подняла над коленями Лены. Девушка впервые увидела своего сына – серого, всего в крови, страшного. Кровавая пуповина уходила от малыша, куда-то ей между ног. Старуха взяла левой рукой ножницы, резко отрезала пуповину, бросила ножницы на пол, достала из кармана своего халата какую-то железную прищепку с резинкой, прищепила ею остаток пуповины малыша, ловко, одной рукой подкрутила пуповину к животику младенца и обмотала резинкой. Получилось похоже на шишечку из волос, которую иногда делала себе Елена.
– Воду неси, Сережа! – крикнула куда-то в кухню бабушка и принялась хлопать младенца по спине. После четвертого или пятого шлепка малыш залился звонким плачем, как раз, когда Сергей заносил кастрюлю с водой в комнату. Увидев плачущего сына, мужчина чуть не опрокинул желтую бадью: из его глаз брызнули слезы. Елена к тому моменту уже рыдала. То ли от счастья, то ли от облегчения, она даже забыла про опухшую ногу.
– Лей воду в корыто, – прервала момент умиления и счастья Сергея бабуся, -да не брызгай кипятком.
Она, все так же ловко, левой рукой достала откуда-то из под себя маленькую белую пеленку. Обмотала висящего вниз головой Сергея Сергеевича, затем уложила его себе на руку, подоткнула край пеленки и передала младенца матери.
– Лежи, не шевелись, – сказала бабуля, – ноги не опускай и не сдвигай, – и ушла в другую комнату, где, как был уверен Сергей, стояла большая железная кровать с пирамидкой из белоснежных подушек.
Пока Сергей выливал кипяток из кастрюли в оцинкованную ванночку, баба Дуся пришла с букетом каких-то сушеных трав и, что-то бормоча себе под нос, стала рвать траву и бросать ее в ванночку. Затем она схватила фонарь со стола, тяжелый такой, советский, и выбежала с ним на улицу.
– Ну как ты? – спросил жену Сергей.
– Нормально, – ответила Лена.
– Дай сынишку посмотреть, – попросил новоявленный отец.
– Насмотришься еще! – послышалось сзади, – не время сейчас умиляться, многое сделать еще надо. Баба Дуся вернулась, держа
