дневном стационаре госпиталя. Такое лечение приносило лишь временное облегчение. Йоле просто обязана была стать очень хорошим врачом, ради единственного родного человека на земле. Про маму она вспоминала очень редко, да и зачем? За тринадцать лет разлуки та ни разу не приехала, не позвонила. Но Йоле не сомневалось, что у неё всё хорошо, у таких людей не бывает иначе, если она жива. Как-то спросила отца, пытался ли он её найти и спросить, почему она так поступила с ними. Ведь не могла же мать, и любящая жена просто так взять и исчезнуть навсегда?! А может он скрывает, и мама погибла? Ян Владиленович ничего не ответил, только попросил не задавать больше вопросов, на которые она сама знает ответы. А она как раз и не знала! Но, слово отца – закон.
Время шло. Подруг в группе, да и на курсе Йоле так и не завела. Ей было совершенно неинтересно вести светские беседы о моде и слушать студенческие сплетни. Йоле было абсолютно по барабану, в чём кто пришёл, и кто с кем целуется, что и о ком написали в чатах и соцсетях. Девчонки, наверное, как и в школе, считали её мелкой занудой-выскочкой с задержкой социального развития, но также усердно списывали проверочные тесты и лабораторные работы. Поэтому она предпочла сдружиться с другими ботаниками в группе: Димой Колосовским и арабом Али, образовав ботанский анклав на троих. С единомышленниками интересно и есть о чём поговорить, препарируя очередной труп в анатомичке или тренируясь накладывать повязки на занятиях по десмургии. А с Али, сыном менеджера среднего звена из Арабских Эмиратов, могла дополнительно заниматься арабским разговорным языком, а ещё он неплохо разбирался в оружии.
Ян Владиленович с раннего детства, игнорируя протесты бабушки, учил дочь тонкостям обращения с оружием. Главным уроком оказалась мудрость воина, наверное, всех эпох существования человечества «Если не оказываешь уважения и почтения своему оружию, то оно никогда не станет поистине твоим». Йоле запомнила слова, но смысл поняла значительно позднее. Она испытывала примерно одинаковые чувства, беря в руки пистолет или нож, или садясь за руль автомобиля. Она чувствовала их в целом, ощущала себя частью и их своим продолжением. Чувствовала желания и возможности мотора, чувствовала себя пулей, летящей в цель. Кто-то может сказать, что это только эмоциональный настрой, самоубеждение. Но этот кто-то не почувствует, что двигатель его автомобиля буквально плачет или наоборот, поёт. Не сможет, не целясь или в полной темноте на шорох поразить цель. А отец улыбался на её слова и говорил, что у неё сердце настоящего бойца. Большей похвалы Мышке и не нужно было. Однажды Йоле спросила отца, о том, что он, наверное, был бы более счастлив, если бы она была мальчишкой. Папа рассмеялся, крепко обнял и сказал, что ни за что не променял бы её даже на десять сыновей. Сказал, что хотел только дочку и полностью счастлив, наблюдая за своей Фиалкой.
Дима и Али часто заходили к ней в гости, и папа очень радовался тому, что у его любимой дочки появились друзья. Парни жили в общежитии,
