истории.
Елизавета Ани-Анимикусова была единственным, но не очень любимым ребёнком в княжеской семье. Брак её родителей был скорее политико-экономическим слиянием двух увядавших богатых родов, нежели проявлением каких-либо чувств князя Ани-Анимикусова и графини Саксон-Вестфальской. В соответствии с традициями в первую брачную ночь молодой князь познал свою молодую жену, отчего через положенный срок и родилась Елизавета.
Все последующие ночи в этой семье были абсолютно безбрачными – Ани-Анимикусов был равнодушен к графине, и она отвечала ему полной взаимностью. Князь грешил на стороне и кутил в офицерских компаниях, его жена в этих же компаниях отыскивала молодых офицеров, нуждавшихся в покровительстве, и, оказывая таковую, использовала офицеров для удовлетворения своих плотских потребностей. Всё гармонично и буднично, по-немецки педантично, без романов и истерик.
Елизавета воспитывалась не родителями, а многочисленными нянями. К матери и отцу она относилась как к окружавшей её мебели – их присутствие было привычным и ласкало глаз. Как только Елизавета подросла, её отдали в частный пансион, а затем – в Институт благородных девиц. Подруг она так и не завела, умом не блистала, талантов не имела, наружность имела самую заурядную.
По окончании института она благополучно вернулась в Глупов, где попыталась влиться в жизнь избранного общества. Поскольку она была некрасива, то рассчитывать на успех у мужчин не могла, но поскольку она была богатой наследницей, то молодые дворянчики и офицерчики, желающие обогатиться за счёт выгодного брака, вокруг неё вились всегда. Тогда она влюбилась – страстно и пылко – в подпоручика артиллерийского полка Станислава Пупыркина.
Этот Пупыркин был страшный мот и кутила, бабник и картёжник. Заметив заинтересованный взгляд Елизаветы, брошенный в его адрес, он мгновенно сориентировался, стал «волочиться» за ней и, получив нужный результат, беспардонно стал клянчить у неё деньги. Елизавета была готова сделать для своего любимого всё, кроме внебрачной связи. Здесь она была полна тех установок, которыми её напичкали с детства няни и пансионские воспитательницы. Подпоручик Пупыркин делал вид, что страдает от этого, посредством чего и получал от неё деньги в неограниченных размерах в компенсацию за томные страдания.
Обеспечив свою жизнь такой надёжной денежной «подушкой», Пупыркин пошёл «в разнос». Это его и погубило, потому что однажды, затащив друзей-артиллеристов в глуповский публичный дом и напившись шампанского до предпоследней стадии осознания окружающего мира, он кричал, хвастаясь, на весь публичный дом:
– Лизка Ани-Анимикусова, сучка, всё мне даст! Кроме себя… пока… Но дойдёт дело и до этого, если захочу! А сейчас – гуляй, ребята, Лизка за всё заплатит! Хочешь всех девок на свете? Покупаю! …Но какая она уродина! Бррррр… Но я на неё эдак выразительно посмотрю, ножкой шаркну, ручку чмокну, в глазки выразительно – прыг, и всё! Любые деньги, какие захочу, тут же вынесет…
В это самое время в отдельном и довольно секретном кабинете сам
