Джо. – А как иначе?
Во время шивы, основного периода траура, первыми пришли мать отца, бабушка Элки, и его брат, дядя Мэл. Дядя Мэл с женой, тетей Шерли, их дочери Одри и Джоан и сын Донни – десяти, восьми и шести лет – остановились на пороге, передавая друг другу огромное блюдо с закусками, и вымыли руки. Тетя Шерли обняла Сару и спросила, чем ей помочь, дядя Мэл отвел свою мать в гостиную и усадил. Элки была крошечная, хрупкая, почти лысая и беззубая старушка. В тот день она надела свободное синее платье и шляпку с вуалью. Как и Бэббе, она знала только идиш. В тот день она вообще не говорила, просто сидела и плакала, а кузены смотрели на Джо с Бетти словно на животных в зверинце.
Дядя Мэл был на восемь лет моложе брата. Их родители покинули свой штетл в Польше, спасаясь от погромов тысяча девятьсот восьмого года. Они доплыли до Нью-Йорка, затем отправились в Детройт, где друг кузена Хаима Кауфмана пообещал ему работу. Бетти не понимала, как они могли бросить своего сына, оставив его на попечении родителей Элки, живших в соседнем штетле, ненамного безопаснее того, из которого бежали. Отец его работал поденщиком в Детройте и в конце концов накопил достаточно денег, чтобы переехать в свою собственную квартиру.
Прошло семь долгих лет, прежде чем они смогли вывезти Кена, которого на самом деле звали Кальман, в Соединенные Штаты. К тому времени, как он приехал, в семье родился еще один ребенок. Мэлвину дали американское имя, и он прекрасно говорил по-английски, без акцента, который всегда выдавал приезжих в его родных. Насколько Бетти поняла, отец одновременно любил своего младшего брата и обижался на него. Родители возложили все надежды на Мэла, и Кену пришлось исполнять роль скорее отца, чем сына, – в шестнадцать он бросил школу и пошел работать. Хотя он и был достаточно умен, чтобы поступить в колледж, такой шанс выпал лишь Мэлвину. Отец Бетти работал на конвейере на автозаводе, по вечерам посещая бухгалтерские курсы, а его младший брат тем временем окончил школу, колледж и отправился в медицинский университет. Когда родилась Бетти, дядя Мэл уже стал офтальмологом. Он жил с женой, тремя детьми и матерью в Саутфилде, в двухуровневом доме типа ранчо с огромной ванной, где было две раковины с золотыми кранами в форме лебедей и утопленная в пол, выложенная плиткой ванна размером с хороший бассейн. Бетти помнила, как мать велела ей не пользоваться роскошными бледно-зелеными махровыми полотенцами возле раковины, хотя Бетти к тому времени уже умела читать и видела слово «гости», вышитое внизу. Сара вручила ей бумажную салфетку и показала, как высушить ею руки.
За обедом у дяди Мэла прислуживала молчаливая негритянка – невысокая, стройная, в черном платье с белым передником. Поднося к столу жаркое или индейку, она сперва показывала блюдо дяде Мэлу, который его осматривал и одобрительно кивал, и уже потом приступала к разделке. Тетя Шерли держала возле своей тарелки серебряный колокольчик и звонила, чтобы вызвать девушку, чье имя Бетти так и не узнала. «Где она обедает?» – спросила Бетти по дороге домой. «Наверное, на кухне», – ответила Сара. Джо сказала, что тоже предпочла бы перекусить на кухне и послушать радио, вместо
