страх и нервное напряжение в течение долгого времени способны далеко не все. У каждого свой предел возможностей, и, когда неделями зревший внутри нарыв лопается, человек зачастую начинает откалывать дикие, ни с чем не сообразные, самоубийственные коленца, не имеющие ничего общего ни со здравым смыслом, ни с логикой.
Кроме того, шагающий извилистой и сумрачной тропой мрачных подозрений Пагава мог просто-напросто припереть дядю Петю к стенке и расколоть в два счета, заставив выложить все как на духу. После этого стармех опять останется один на один с барахлящей судовой машиной, а когда судно станет под разгрузку в порту назначения, последует за своим помощником – за борт, на корм рыбам, креветкам и прочим ракообразным.
Словом, со всем этим надо было кончать, и чем скорее, тем лучше. Момент был вполне подходящий – весь вечер судно шло вдоль береговой линии, которая тонкой полоской синеватого тумана маячила на горизонте по правому борту. Несведущий в искусстве кораблевождения и особенностях местного фарватера Глеб решил, что капитан жмется именно к этому берегу из осторожности, инстинктивно стараясь держаться подальше от разбойничьей Сомали и поближе к относительно спокойному, цивилизованному Йемену. Так это или нет, Сиверов не знал, но это было ему на руку: он не испытывал ни малейшего желания в придачу к торговцам оружием возиться еще и с чернокожими пиратами.
Очутившись в углу трюма, где горделивый и надменный, чурающийся, как все кавказцы, черной работы и достаточно обеспеченный, чтобы позволить себе никогда не марать рук, Пагава лично ворочал тяжелые пыльные мешки, Глеб осмотрелся. Мешки с зашитыми фабричным способом горловинами были уложены плотно, один к одному, и выглядели абсолютно одинаково. Где-то под ними скрывался люк, ведущий в потайной трюм, но как узнать, где именно начинать раскопки, если все они на одно лицо?
А впрочем, нет, не все. Один мешок отличался от своих собратьев нашитой на коричневато-серый джутовый бок прямоугольной заплатой защитного цвета. Залатанный мешок – обычное дело, если им пользуются в домашнем хозяйстве или какой-нибудь влачащей нищенское существование жилищно-коммунальной конторе. Но там, где речь идет о крупных оптовых поставках зерна, заплата на мешке выглядит так же неуместно, как и завязанная пояском от старого байкового халата горловина. Большой транснациональной корпорации проще предъявить судебный иск производителю некачественной тары и купить у другого поставщика вагон новых мешков, чем содержать сотрудника, который будет выявлять и латать дырки.
«Где были мои глаза? – беря мешок за углы и откладывая его в сторону, с досадой подумал Глеб. – Вот уж, действительно, Слепой!»
Он работал торопливо, опасаясь, что в трюм заглянет еще кто-нибудь и он уже не успеет спрятаться, прикинувшись частью мертвого груза, как сделал это, когда сюда неожиданно заявился Ираклий Шалвович. Тогда ситуация обострилась бы до предела. В Мумбаи Глеб не стал
