и вновь она была доступна. Мне стало ясно, что у нашего соглашения с её стороны недюжинное обеспечение. Я хотел бы оскорбиться, но не мог. И отказаться от неё по своей воле я тоже не мог. То, что предлагала мне она, было не совсем то, но и немало. Я согласился, мысленно принося ей все клятвы верности, какие бы пытки она мне не выдумала.
В несколько месяцев я восстановился на прежней работе – это было нетрудно, а вот в семью не вернулся, настаивал на разводе. Через полгода меня с женой развели, только твоей мамы уже не было в городе…
Она не обманывала меня, напротив, всячески поощряла: перестала прятаться, раз мы даже ходили в кино. Она сперва настаивала, чтобы я вернулся к жене, но, целуя её, я как-то спросил, как она может это требовать, зная, что я люблю её, и она уткнулась лицом мне в плечо, ничего не ответив. Мне показалось, что я добился взаимности и тем был горд и счастлив.
К началу весны она сказала мне:
– Завтра, командир, прощальная гастроль. Вот адрес. Жду тебя.
И впервые в жизни сама меня поцеловала. Я не стал возражать насчёт прощания – я-то не собирался с ней расставаться…
На следующий день я появился по указанному адресу – это было не в городе; я нашёл деревянный старый дом, на стук мне открыла она сама, впустила и сказала, что мы одни…
Весь день мы были вместе до позднего вечера, но и тогда я не хотел уходить от неё. Я был первым её мужчиной и постарался, чтобы она поняла, как я её люблю. Теперь мне тягостна была мысль, что она терпит меня или пересиливает себя, чтобы честно выполнить наш уговор. Сколько раз я ей говорил о своей любви, но ответа так и не получил. Она сдержала своё обещание – и только. Появилось у меня перед ней чувство вины (только тогда), понемногу я начал думать не только о своих страданиях, но и об её чувствах тоже. Мне совсем не хотелось оставлять её одну – а она настаивала – будь я свободен, я бы сунул её к себе за пазуху и ушёл, куда глаза глядят…
Я должен был во что бы то ни стало развестись, чтобы жениться на своей любимой. Если твоя мама думала, что я отстану от неё, получив, что обещано, она просчиталась. Наоборот, я стремился заявить на неё свои права.
Почти сразу после нашего свидания меня отправили в служебную командировку на неделю; вернувшись, я её не нашёл. Ни в общежитии, ни на работе её не было, никто не хотел говорить, где она, лишь моя старшая сестра, остановив мои безуспешные поиски, зло бросила мне:
– Затравили… Из-за тебя. Если ты мужик, набей морду завроно.
Моя семья – родители и три сестры – перестали поддерживать со мной отношения, как только я ушёл от жены, и то, что сестра дала совет, что-нибудь да значило.
Увидев завроно, а точнее, его масляную рожу, я понял, на что намекала сестра, если намекала. Поймав мой взгляд, он тоже что-то понял. Но всё же он оказался мужиком – мордобитие сошло мне с рук, а могли б и посадить. Зато я узнал, где твоя мама – законопатили её на север хорошо, а сестра в моё отсутствие добилась перевода её на вакансию.
Какая
