этого Александра не могла, а потому продолжала упорно ждать в тени раскидистых платанов, решив дождаться, во что бы ни стало.
Наконец-то, уже ближе к вечеру, во двор въехала машина Сергея.
Регина выпрыгнула из автомобиля чуть ли не на ходу. Испуганно подбежала к Александре, обняла ее:
– Что случилось, тётя Аля.
***
Совсем скоро, через час с небольшим, автомобиль мчал по направлению к клинике.
Высадив женщин у калитки позади дома, Сергей поехал к главным воротам, чтобы припарковаться на территории клиники.
Ванда и Дато, изнывающие от ожидания и неизвестности, встали из-за стола, когда в дом вошли Александра и Регина.
– Здравствуйте тётя Ванда, – Регина замерла на пороге, не делая попытки ни обнять пожилую женщину, ни даже подойти поближе.
– Здравствуй Региночка. Вот, решила приехать, навестить тебя. Познакомься, это твой брат, Давид. Дома мы его зовем Дато.
– Здравствуй Дато.
Александра засуетилась, переводя взгляд с одного на другого:
– Региночка, что же ты замерла у порога? Ты у себя дома. Проходи, сейчас чаю попьем.
Регина не сдвинулась с места:
– Подождем.
Наконец-то из маленькой прихожей послышался звук открывающейся двери и в комнату вошел Сергей.
Регина обернулась к нему:
– Сережа, познакомься, это мои родственники. Моя двоюродная бабушка, если я не ошибаюсь, Ванда, и мой троюродный брат, Давид, – и тут же представила своего спутника:
– Знакомьтесь, это Сергей.
Дато удивленно смотрел на мужчину, который только что вошел и которого, похоже, ждала Регина, не желая без него даже входить в дом.
Мужчина, если и не годился его сестре в отцы, то был явно намного ее старше. Брови юноши влетели вверх. На лице застыло недоумение:
– Сергей?
Глаза Регины стали прозрачными и холодными, как паковый лёд. В них вспыхнула жесткость и злость:
– Для тебя, Дато, Сергей Владимирович, если тебе так будет угодно. У кого-то есть еще какие-то вопросы по этому поводу?
Ответом было общее молчание. Регина усмехнулась:
– Значит, вопросов нет. И это хорошо. Проходи Сережа, я сейчас чайник поставлю, очень пить хочется, – девушка вышла в кухоньку, а все свидетели и участники разыгравшейся сцены продолжали, молча, смотреть друг на друга.
Александра засуетилась, доставая чашки и блюдца. Дато взял со стола сигареты. Сергей достал папиросы. Мужчины переглянулись и вышли на перекур.
Ванда в оцепенении сидела за столом.
Таким тоном, не терпящим возражений, такими фразами, вежливыми и отточенными, но бьющими по самолюбию и ставящего того, к кому были обращены, на отведенное ему место, когда-то, очень давно, ее мать разговаривала с нерадивыми арендаторами.
Ванда была ребенком, когда та, светлая и беззаботная
