style="font-size:15px;"> Умолкнувшие на время инцидента музыканты опять заиграли, а я подозвала официанта, рассчиталась и пошла к себе в номер. Там было холодно, но не так противно.
По пути из ресторана к входу в гостиницу в огромном холле я опять увидела мужчину, который пытался подойти к столику крутых парней.
Первую помощь ему уже оказали, и теперь он сидел в кресле перед стойкой портье. Его бледность из-за бинтов, охватывающих голову, казалась мертвенной.
Портье, перегнувшись через стойку, громким шепотом втолковывал ему:
– Ты куда полез, глупый? К самому Жоре-Быку! Тебе жить надоело? Знаешь ведь, он не терпит, когда ему докучают.
– Но он должен мне сказать, где Таня!
– Должен? – всплеснул руками портье. – Надо же такое придумать: Бык ему должен. У тебя, Лёнька, совсем крышу сдувает.
Но пострадавший за неведомую Таню, кажется, отличался особым упрямством:
– Мне сказали, что последним её в живых видел Герка-Вирус. Он Таню в машину усаживал. А без Быка Вирус шагу не ступит, это каждый знает…
– В живых? Так ты считаешь, что Таня умерла?
– Иначе она давно бы объявилась, написала…
– Написала. Жених выискался! Да она тебя и видеть не хотела.
– Ты не знаешь! – выкрикнул несчастный Ленька и неожиданно заплакал.
Отчего я решила, что он пьяница? Он и выпил-то немного. Скорее всего для храбрости. Я подошла к нему и спросила:
– Как вы себя чувствуете? Я ничем не могу вам помочь? Извините, что не пустила вас за свой столик. Я в ваш город только приехала и захотела только спокойно поужинать…
Он ещё раз всхлипнул, а потом улыбнулся и сказал:
– Спасибо.
Теперь, при ближайшем рассмотрении, я поняла, что мужчина очень молод. Не больше двадцати лет и так невероятно худ – я не удивилась бы, узнав, что он ещё и болен. В этом свете удар Германа выглядел особенно подлым.
– За что же спасибо?
– За сочувствие. А помочь вы мне не сможете.
Он тяжело поднялся и медленно побрел к выходу. Портье сочувственно взглянул ему вслед и пояснил для меня:
– У него полгода назад любимая девушка пропала. Исчезла, как в воду канула. А до этого её видели в компании с бандитами. Девочка-то была конфетка.
– Была? Значит, вы все-таки думаете, что её нет в живых?
Он понизил голос:
– Леня прав, живая давно бы объявилась. Она-то у матери одна. Если бы просто куда уехала, уж родительнице пару строк бы черкнула. Может, лежит где-нибудь на дне с камнем на шее…
Опять в реке? У них тут что, всех неугодных особ женского пола в воду бросают, как Стенька Разин княжну? Я поежилась. Чего вдруг меня потянуло сочувствовать этому жалкому Лене? Что мне какая-то Таня, которую я никогда не видела? Мне-то здесь, что называется, день продержаться да ночь простоять. А потом я уеду и больше об этом несчастном Костромино
