меня караулить.
Наконец появились два парня в бело-оранжевых куртках, с инвалидным креслом без боковин.
– Садитесь, прижмите локти!
Помчались так, что ветер в лицо: один поворот, другой. Не заметил, где кончился самолёт и начался аэропорт. Тревожно оглянулся: слава Богу, моя сестра Лиза не отстаёт. Вот она разница между медслужбами аэропорта у них и у нас! В Толмачёво за мной приехала дребезжащая «буханка», с двумя пенсионерками в белых халатах, подвезла к трапу – и карабкайся в самолёт как хочешь, а здесь… Три минуты, и мы уже стоим у конвейера, по которому едет багаж. Вот и наши сумки. Лиза перетаскивает их под моё крылышко. Возле меня, кроме примчавших меня парней, оказалась ещё молодая немка, блондинка, в такой же бело-оранжевой форме, невозможно толстая! Ходит, переваливаясь, телеса колышутся, но веселá бесконечно. Сразу застрекотала с парнями, как сорока, они что-то в ответ, и захохотали втроём. А я хоть бы слово понял!
Лиза тащит последнюю дорожную сумку – самую тяжёлую.
– Возьмите тележку, – говорит толстушка, естественно по-немецки.
Лиза1 не понимает.
– Айн тележка, – переводит немка, кивая на стоящие неподалёку багажные тележки.
Непонятно, какую роль она играет среди этих двух парней, и чего они ждут.
Может, когда я освобожу их тележку? Пожалуйста, встану на костыли.
– Сейчас придёт ваш автобус, – удовлетворённо говорит толстая блондинка. – Ждите, вам объявят куда идти. Вы понимаете?
Она говорит медленно, я всё понимаю и киваю. Они уходят и тележку увозят.
Мы ждём довольно долго. Но вот приходит женщина и громко говорит по-русски:
– Прибывшие рейсом компании «Сибирь – Олимпиен-райзен», следуйте за мной на посадку в автобус.
Выходим через стеклянные двери, за которыми, но всё ещё в здании аэропорта, стоит автобус. Автобус под крышей – непривычная картина. Смотрю, где подъёмная площадка? А нету. Ладно, как-нибудь сам заберусь. А ступени высокие, такие же, как у наших автобусов.
Сели с Лизой на предпоследние сидения. Женщина объявляет: у водителя вы можете купить воду, соки, также обращайтесь к нему, если вам понадобиться остановка.
Ну всё, автобус тронулся. Едет внутри аэропорта мимо целого стада легковых автомобилей. Потолок аэропорта в нескольких сантиметрах над нами: тряхнёт автобус, и он ударится крышей. Но автобус не тряхнёт – не на чём ему подпрыгивать. Вот он вырывается наружу и вливается в поток, в реку автомобилей. Мы сидим слева – они шуруют мимо нас, как льдины в ледоход. А на соседней полосе затор, как на весенней речке. Да, внушает!
Вечереет, небо над нами густой синевы, а на западе ещё лазурное, с переходом в золотисто-розовый цвет. На границе темноты и света зажглись первые звёзды. Две из них – огромные. Я их у нас не видел. Хотя, мои скудные познания в астрономии подсказывают, что звёздное небо должно быть одинаковым и у них, и у нас. Или от широты зависит?
Автобус мчит в открытом поле. На горизонте собрались в толпу ветряные двигатели, посплетничать языками лопастей – экономные немцы даже ветру не дают пропасть.
У нас за спиной мерно журчит мужской голос:
– Я работал заведующим фермой. Совхоз у нас был огромный. Только дойных коров полторы тысячи, пятьдесят тысяч овец, да ещё гуси, утки. Хороший совхоз. Но прислали директора – дурака, какого поискать. Думал, недолго он продержится, но вот тридцать лет прошло, а он всё сидит, и до смерти будет сидеть. Двадцать лет назад построил восемь сенажных башен. Я ему сразу сказал: ничего хорошего из этого не выйдет, только денег затрата. А он: «Ты ничего не понимаешь, за сенажом будущее. По питательности – он – та же июльская трава. На сенаже зимой будем доить больше, чем летом». Я ему говорю: «Постройте одну. Если хорошо пойдёт, можно остальные достроить. Нет, отгрохал все восемь. Но загрузить успел только одну. И что вы думаете! Сенаж в ней загорелся, и она рухнула. Я ему говорю: «Ну что? Я ведь прав оказался». А он: «Я давно за тобой наблюдаю! Ты враг, ты хитрый враг! Но я тебя выведу на чистую воду».
– Да вы что! Это в наше-то время!? – послышался женский голос.
– Да, – конец семидесятых. Я ему ответил: «По грязной воде никогда не плавал, и не тебе меня выводить!». Пятьсот тысяч рублей коту под хвост, и за двадцать лет коровы ни былинки из тех башен не съели. До сих пор там хранится воздух семьдесят восьмого года. Ну, думаю, сейчас выгонят его. Ничего подобного! Чем-то он сильно начальству нравился. Деньги ему давали, не считая и не спрашивая, куда подевал.
Надо же! Какая-то фантасмагория слышать здесь в Германии «российских дел неизжитые сны»2. Я задремал под аккомпанемент рассказа заведующего фермой. Когда я проснулся, было совсем темно, и две звезды стали
Все имена и события вымышлены. Совпадения случайны.
Из поэмы М.Волошина «Россия»
