и мальчик увидел, что и лицо девочки было привлекательное.
– Ты что ревёшь? – участливо повторил он свой вопрос.
– Меня никто не любит! – пожаловалась девочка.
– Так прямо никто-никто? – недоверчиво проговорил собеседник.
– Да, никто-никто! – капризно заявила кудрявая.
– Ты что, об этом спросила у всего мира? – осведомился мальчуган.
– Зачем мне спрашивать у всего мира? – передёрнула плечиками красавицы.
– Так ты же сказала "никто", – логично пояснил Иса. – А, может быть, я тебя люблю. Уже не никто.
– Ты что, прям так в меня и…влюбился? – поинтересовалась кудрявая интриганка, вытирая щёчки, и глаза у неё заблестели.
– Ну, кроме мамы и Оса я пока никого не любил…, – неуверенно принялся растолковывать ей нечаянный поклонник (про Муру и Досю он умолчал, понимая, что это будет не совсем уместно). – Но ты же красивая! Я ни у кого не видел таких блестящих глаз…
– Да, красивая! – подбоченилась девочка. – И ещё я умею красиво танцевать. Вот, гляди…
И она принялась кружиться, прищёлкивая в такт пальчиками. Выходило это у неё воистину завлекательно и зажигательно.
– А тебя как зовут? – останавливаясь, осведомилась маленькая танцовщица.
– Иса. А тебя?
– А меня – Ма.
– Хм, как мою маму. Только ты – Танцующая Ма.
– А ты – тоже ничего, – констатировала Ма, окинув нового знакомого изучающим взглядом.
– Как понять «ничего»? – растерялся тот.
– Какой ты глупый! «Ничего» – значит «кое-что», – нелогично, как и все женщины на свете, заключила маленькая красотка. – У тебя глаза нездешние.
– …«Нездешние»? Как это?
– Так это! Во-первых, у тебя глаза разного цвета. Моя бабушка говорит, что так бывает раз в тыщу лет. А во-вторых, у всех местных глаза чёрные или карие, а у тебя один голубой, а другой – и вовсе зелёный.
– Ну да?! – не столько не поверил, сколько не знал, как реагировать на прозвучавшее утверждение мальчуган.
– Гляди, – и Ма, достав из кармана платья зеркальце, протянула его новоявленному кавалеру.
Иса не ведал, какого цвета у него глаза. Раньше своё лицо он видел только отражённым в воде, да в зеркале мамы, которое ей изготовил Ос из округлого камня, отшлифованного до блеска. Но в них многого не разглядишь. Да, откровенно говоря, Иса к себе особо и не присматривался. Зато это он без труда сделал с помощью зеркальца его новой знакомой, выполненного из стали. Гладь предмета дамского туалета была столь безукоризненно чиста, что мальчик без труда убедился в правоте Ма.
– Угу, – проговорил он, не понимая, впрочем, радоваться ему или огорчаться из-за того, что у него глаза «нездешние».
– Мне его Маруф подарил, – принимая зеркало от Исы, похвасталась девочка.
– А кто это?
– Пацанчик во-о-он
