к себе. Мартин поступил точно так же. Никто специально не готовил будущих полицейских к подобным ситуациям. Извещать семью о гибели близкого человека являлось одной из наиболее неприятных обязанностей, а самое страшное было сообщать родителям о гибели ребенка. Это просто не укладывалось в голове и вообще представляло собой нечто запредельное. Ни одному человеку не пожелаешь принести людям такую новость.
Патрик сел за письменный стол, опустил голову на сложенные руки и задремал. Вскоре он снова поднял веки, потому что так перед ним все время маячило синевато-бледное лицо Сары и ее открытые глаза, невидящий взгляд которых был устремлен к небу. Тогда он взял фотографию, стоявшую у него на столе в рамке, и поднес к самому лицу. Первая фотография Майи, снятая в родильном доме! Усталая от пережитых передряг, она отдыхала у Эрики на руках, такая страшненькая и в то же время прекрасная. Как это сочетается, может понять только тот, кто сам в первый раз увидел своего ребенка. И Эрика – измученная, с усталой улыбкой, но как-то по-новому уверенная в себе и очень гордая тем, что она совершила и что не поддается никакому описанию, ибо воспринимается только как чудо.
Патрик понимал, что он впадает в сентиментальность и пафос. Но сегодня утром он в первый раз понял всю глубину ответственности, которая легла на него с рождением дочери, и всю бездну любви и ужаса, который она с собою несет. Когда он увидел утонувшую девочку на дне лодки, лежащую там неподвижно, как статуя, у него на секунду промелькнула мысль, что лучше бы Майя никогда не рождалась. Как ему жить дальше в постоянном страхе потерять ее?
Он бережно вернул фотографию на прежнее место и откинулся в кресле, запрокинув голову и подперев затылок сомкнутыми ладонями. Продолжать работу над теми делами, которыми он был занят до звонка из Фьельбаки, показалось ему вдруг совершенно бессмысленным. Лучше бы уж поехать домой, лечь в постель и пролежать остаток дня, закрывшись с головой одеялом.
Стук в дверь прервал его мрачные мысли. Он крикнул: «Войдите!» – и в дверь осторожно заглянула Анника:
– Здравствуй, Патрик! Извини, что помешала. Я только хотела сказать, что звонили судебные медики. Тело доставлено к ним, и послезавтра мы получим отчет о вскрытии.
– Спасибо, Анника! – Патрик устало кивнул.
– Вы ее знали?
– Да, в последнее время я часто встречал девочку и ее мать. После рождения Майи Шарлотта и Эрика тесно общались.
– Как это, по-твоему, произошло?
Он вздохнул и принялся бесцельно перекладывать бумаги на столе, не глядя на Аннику:
– Она утонула. Это ты, вероятно, уже слышала. По-видимому, вышла на причал поиграть, свалилась в воду и не смогла выбраться. Вода такая холодная, что у нее очень скоро должно было наступить переохлаждение. Самое ужасное, что пришлось ехать к Шарлотте, чтобы сообщить ей о случившемся…
Голос изменил Патрику, и он отвернулся, чтобы скрыть подступившие слезы.
Видя, что его сейчас лучше не тревожить, Анника осторожно
