гарантировать, что он так и сказал бы. Он так много потерял из-за стремления своего отца обогатиться. Хоть это и началось с попытки прокормить семью, однако вскоре превратилось в нечто большее. Да, он хотел выбраться, но все равно продолжал получать финансовые выгоды от связей с организованной преступностью. И посмотрите на них обоих теперь – сплошные страдания!
Я иду в спальню, заползаю под одеяло, чтобы дать отдых глазам, пока Кэш не вернется. Беспокойство по поводу его долгого отсутствия я заталкиваю на дальний план сознания. Отказываюсь думать о том, что Кэш мог пострадать и как это отразится на моей жизни. Не могу размышлять в таких условиях. И не буду. Есть ли у нас с Кэшем будущее – это один вопрос, разобьет ли он мне сердце – другой. Но его гибель? Это нечто совершенно иное. Я не могу вынести мысли о мире, в котором нет Кэша, даже если он не мой.
Сажусь в постели раньше, чем осознаю, что услышала какой-то звук, – мозг подал сигнал. Я просто шокирована тем, что смогла уснуть. Это свидетельствует о том, насколько сильно я на самом деле устала.
Вижу, по гостиной проскальзывает какая-то тень; я оставила там свет включенным. Тяжелые удары сердца почти болезненно отдаются в ребрах. Я жду и вслушиваюсь. Слышу мягкие шаги по деревянному полу и дико озираюсь в поисках какого-нибудь оружия. Из подходящего обнаруживаю только вазу на трюмо, которую я могу разбить о чью-нибудь голову, шариковую ручку на прикроватном столике, которую можно воткнуть кому-нибудь в глаз, и Библию, которая, без сомнения, лежит в верхнем ящике прикроватной тумбочки, хотя я не уверена, что с ее помощью могу нанести какой-либо вред. Бог точно мог бы, но не думаю, что он действует по требованию.
В дверях появляется какая-то фигура, и сердце у меня подскакивает к самому горлу. Проходит доля секунды, и я успокаиваюсь, потому что узнаю вошедшего.
– Я не хотел пугать тебя, – тихо говорит Кэш с другого конца комнаты.
Протягиваю руку, чтобы зажечь лампу, но он меня останавливает.
– Не надо. Я хочу, чтобы ты могла снова уснуть.
«Ой, много на это шансов!» – сердито думаю я, но чувствую такую усталость, что, вероятно, шансы все-таки есть.
Пульс только начинает успокаиваться, и тут Кэш поворачивается ко мне боком, берется руками за низ рубашки и стаскивает ее через голову. Свет, падающий из соседней комнаты, обводит тело Кэша золотистым контуром, который подчеркивает каждый мускул, бликует на коже, когда парень двигает плечами и замахивается, чтобы бросить рубашку на стул.
Кровь поет в венах и стучит в груди, Кэш кладет руки на ремень, молча расстегивает пуговицы и молнию на джинсах. Я лежу затаив дыхание, а он, держась пальцами за пояс, начинает сбрасывать обувь.
Я зачарована. Не могу оторвать от него взгляд: смотрю, как брюки сползают и он выходит из них. Сердце останавливается, во рту становится сухо, когда я замечаю, что Кэш не носит белья. И он в полной готовности. Рот, похоже, единственное место в моем теле, которое осталось сухим. Кожа
