со вкусно пахнущим козлятиной пловом. У чана колдовала Молодая Индуска в жёлтом хлопковом платье с серебряными браслетами на руках, а на сермяжной подстилке в правом углу храпел какой-то тюфяк, по всей видимости, её супруг. Молодая Индуска сначала испугалась, но, разглядев таких грязных, но мужественных воинов, успокоилась. Хуже, чем хорошо, они всё равно ей не сделают. Тем более, что от этого пьяницы вообще никакого толку. Как запил ещё на прошлой неделе, так и валяется, с места не сдвинешь. Всю брагу тростниковую выжрал. Целую пальмовую бочку. Алкаш несчастный. Знала бы, что он будет хроническим, никогда бы отцу с матерью не дала согласия. Молодая Индуска не понимала, о чём говорят эти вооружённые люди, но сразу сообразила, что они, наверное, голодны и устали с дороги. Всё-таки на полушумерскосигхском языке допытались, что зовут красоту Асаной.
Плов оказался замечательным. Горячий, много мяса, лука, имбиря. И в связи с тем, что он был постным, воины сразу смахнули по большой чашке и попросили
добавки. Тогда хозяйка, сообразив, что с таким аппетитом гостям не хватит одного чана, подлила в него рапсового масла, перемешала и наложила ещё. Наконец-то солдаты почувствовали, что они ещё что-то умеют чувствовать. Например, состояние человеческого достоинства. Ну, и мужского тоже. На каком-то международном языке всё же стали общаться. Например, узнали о том, что Асана припрятала от алкоголика мужа целый кувшин рисовой водки. Решили попробовать. Поначалу она показалась вонючей самогонкой, но, опустошив еще по одной пиале – понравилась,
– Асана, а что ты его терпишь, этого пьяницу? Выгнала бы его из дому
давным-давно. Нашла бы себе мужика работящего. Наверное, по тебе вся деревня вздыхает. Если хочешь, мы его с собой в поход возьмём. Будет лошадей от грязи индийской отмывать, мечи точить, одежду штопать. Быстро пить отучим. Вот Генерал тоже в Македонии до Индийского Похода увлекался, а полазил со мной пару лет по джунглям – сразу отучился. Дурная привычка. Налей-ка ещё по пиале, больно уж сладкой водка оказалась.
Мужик на подстилке перевернулся, открыл глаза и не понял: что за наглые рожи запёрлись в его дом, да ещё и пьют, похоже что, водку, а его законная вековыми традициями жена с ними хохочет и любезничает. Он кое-как поднялся к столу. Его никто поначалу не заметил. Тогда Индус ухватил Генерала Парфенона за шиворот плаща и развернул к себе лицом. Назревал межнациональный конфликт. Александр вскочил на ноги и выхватил из ножен свой исторический меч с большим красным корундом на рукоятке.
Тут вмешалась Асана:
– Ребятки, только без драки, он пьяный сам не знает, что творит.
После того, как Генерал взял за химо Индуса и протряс его, как от грязи тростник, Александр смилостивился:
– Ты что, урод, не видишь, кто перед тобой стоит? Балбес! Перед тобой твой Император. Великий Полководец. Правитель половины Азии. А ты? Буйвол облезлый, скажи спасибо вот ей, а то бы я тебя на пальму повесил кверху ногами напротив
