при Абукире осталось от французской эскадры. Разумеется, Клеберу на месте было гораздо виднее, чем Бонапарту из Каира, как лучше использовать имевшиеся скудные средства для покрытия наиболее острых на текущий момент потребностей войск, но Бонапарт не желал терпеть проявления излишней, на его взгляд, самостоятельности подчиненных. Тем более если это касалось военачальника, существенно превосходившего его по возрасту, времени производства в чин и боевому опыту. Роль генерала Лешеля, лишь сугубо номинально осуществлявшего в Вандее руководство Клебером, Бонапарта явно не привлекала. Однако и Клебер был готов выносить нажим со стороны молодого главнокомандующего только до определенной степени, а далее мог последовать взрыв. И взрыв последовал. Детонатором к нему стало письмо Бонапарта от 1 сентября:
«Гражданин Ле Руа[91] мне сообщил, что все мои распоряжения относительно флота оказались невыполнимы из-за вашего решения использовать отправленные ему мною 100 000 франков на другие цели. Вы должны после получения этого приказа немедленно вернуть 100 000 франков флоту и больше никогда не противодействовать сделанным мною распоряжениям, поскольку они определяются мотивами, о которых вы, не находясь в центре, не можете знать.
Администрация Александрии потребляет в два раза больше средств, чем вся остальная армия. Госпитали, в которых у вас не более 1000 больных, стоили и стоят намного больше, чем все госпитали армии.
Не думаю, что в каком-либо из разнообразных приказов, которые я вам отдал, вам было дозволено самому решать, брать или нет контрибуцию под видом займа с купцов Александрии. Поэтому, если вы задержали ее взимание, я попросил бы вас немедленно принять меры для возобновления ее сбора. Какие бы неудобства это ни вызывало, у нас в настоящий момент нет другого способа существования»[92].
В подобном тоне разговаривать с Клебером не позволял себе никто, тем более молодой человек, почти годившийся ему в сыновья. И реакция не замедлила последовать:
«Я только что получил ваше письмо от 15-го [фрюктидора, или 1 сентября].
Мне надо было ожидать вашего недовольства из-за 100 000 ливров, которые предназначались флоту и которые я употребил для оплаты иных служб, хотя я и находился тогда в крайне затруднительном положении, что, возможно, должно мне послужить оправданием. Однако я не думал, что заслужу упрека за управление финансами. Если это правда, гражданин генерал, что Александрия расходует средств вдвое больше остальной армии, оставляя за скобками взимаемые в других местах реквизиции, которые здесь никогда не проводились, и те средства, которые здесь постоянно приходится выделять инженерным войскам, артиллерии и флоту, то было бы правомерно сделать вывод, что тут имеет место постыдное расточительство.
Вследствие этого главный казначей армии обязан строго расследовать деятельность здешнего комиссара и лишить его всякого доверия, пока тот не оправдается. И мои собственные действия должны быть
Жан-Жак Себастьян Ле Руа был главным казначеем флота.
