если не учитывать их самих, – мрачно призналась Тааль, позабыв об осторожности. Пряные, колючие крошки печенья оцарапали ей нёбо. – Я иду туда, чтобы добыть целебную воду для своей матери и выручить брата Гаудрун. А Вы говорите так, будто…
– Будто ты должна там остаться? – подсказал Фиенни. – А разве ты сама ещё не поняла, что так и есть?
Тааль помолчала, подбирая слова, и отложила надломленное печенье. Обмакивать его в крем было безумно приятно, но эти пальцы пока плохо слушались её.
– Водяной атури, Эоле, говорил мне, – прошептала Тааль. Солнечный жар теперь прожигал даже тёмно-зелёные занавески – а ей так отчаянно хотелось забыть, что они всё ещё в Пустыне. – И Турий-Тунт тоже. И грифы. Но ведь все они могли ошибаться…
– Ты бы не попала сюда, если бы они ошибались, – терпеливо, как ребёнку, разъяснил ей Фиенни. – Ты нужна тауриллиан и атури, как я уже говорил. Ты можешь предотвратить их возвращение в Обетованное – или, наоборот, поспособствовать ему… Духи проверяли тебя древними и жестокими чарами, Тааль, – он вздохнул, глядя куда-то поверх её головы. – И я вижу на тебе следы этих чар… Не всякий смертный выдержит такое, а ты выдержала. Ты говоришь, что пустилась в путь ради матери и подруги, но не каждая майтэ покинула бы родное гнездо. И не каждая поняла бы язык всего живого, включая атури, грифов, – (он приподнял бровь), – и, кстати, включая меня… И уж совсем трудно представить майтэ, которая пересекла бы половину материка во имя своих близких. Мне неизвестны подробности твоих приключений, но уже это чего-нибудь да стоит, поверь. Ты считаешь себя обыкновенной…
– Так и есть, – выдавила Тааль; ночные слова матери из видения пятнами расцвели на её щеках. – Я самая обыкновенная. Я понятия не имею, как бороться с тауриллиан, и смогу ли я, и нужно ли мне это… Я слабая, – подавив горечь, она повторила слово Делиры: – Я посредственность.
– Ты сильная, – возразил Фиенни, по-кошачьи слизывая с ложечки безвкусный для него крем. – Поверь мне. Сильная и храбрая… Даже атури поняли это, раз позволили магии довершить своё дело и дать тебе новый облик. У тебя собственный, особый Дар. И особый путь, сойти с которого уже не получится… Думаю, что тауриллиан уже давно взяли тебя на заметку. Для их обряда им нужен некто чистый и бескорыстный. – (Его голос отчего-то надломился. Тааль померещилось, что жасмин стал пахнуть с удвоенной силой). – Самый чистый и бескорыстный в нашем мире… И я не удивлён, что они остановились на тебе.
Тааль вспомнился давний разговор с Ведающим, и болезнь, расплывшаяся по Лесу, и каменные скорпионы… Если они шпионят для тауриллиан так же, как грифы, то в словах Фиенни есть логика. Оба стана бессмертных, тауриллиан и атури, и правда могли давно наблюдать за ней, выбрать её… Тааль стало нехорошо. В два больших глотка она осушила чашку.
– Что за обряд?
– Очень сложный и старый обряд. Он требует длительной подготовки, в нём сотни шагов и условий… – Фиенни покачал головой. – Тауриллиан берегут эту тайну, так что
