от чистого сердца…
Альен вздрогнул. Мысль о песне была не его – просто не его, и всё. Не из его знаний, памяти, способа думать: она никогда не пришла бы ему в голову. Он вспомнил о существе из своих снов, о девушке-птице с холодными пальцами, и почему-то его пробрала тревожная дрожь.
О чём он думал? Имя, власть имени, сила имени, магия… Фиенни.
Нет.
– Я тоже собрался, – сказал Альен и снова стал смотреть вперёд. Толпа жителей Гюлеи, придя в движение, волна за волной падала ниц перед мужчиной в маске, пока тот поднимался на палубу.
– Король так и не сказал о старухе, – заметил Ривэн после натянутого молчания, когда над берегом разлились удары гонга – ритмичные, ровные, как стук чьего-то громадного сердца. – А он ведь отпустил её на волю, верно? Разве это не событие?
– Событие, – согласился Альен. – Он просто старается не упоминать Сен-Ти-Йи. Пришлось бы рассказывать, с какой стати он сделал это, объясняться с Люв-Эйхом… Всё-таки по закону, как рабыня, она оставалась его собственностью.
– Понятно, – кивнул Ривэн. – Проще уплыть, и дело с концом.
Альен улыбнулся – на этот раз через силу. Если Ривэн рассчитывал на шутку, получилось не так уж смешно. Хотя точнее точного: уплыть, и дело с концом… Что они совсем скоро и сделают.
***
Придя к морю ночью, Альен ощутил затхлый привкус дурной повторяемости. Он чувствовал это и в прошлом, когда доводилось изо дня в день, неуклонно тупея, заниматься одним и тем же; возможно, поэтому при мыслях о месте профессора в Академии или о законном титуле лорда Тоури его всё ещё пробирала дрожь. И вот будто бы кто-то властный и насмешливый снова пустил его по старому кругу, как бродячие артисты на потеху детям пускают дрессированную белку в колесе.
Точно так же он стоял на берегу с Зелёной Шляпой. Тогда с ним тоже был Ривэн – но и Бадвагур тоже был.
И тогда Альен не пропах ещё этими проклятыми пряностями, от которых теперь не отмыться, словно от крови.
– Красиво, – вырвалось у Ривэна сдавленным шёпотом. Звёзды над Гюлеей отличались от привычных ему, и он засмотрелся на небо.
Пусть уж лучше на небо засматривается, – шепнул внутри Альена кто-то объективный и злой. Он отмахнулся от этого голоса: стыдно признаваться, но копаться в чувствах Ривэна он сейчас не очень настроен.
Ривэн вызвался тащить их вещи, чтобы Альену не пришлось тратить силы, пользуясь магией. Нечего сказать, благородное предложение; но от одного простенького заклятия Альену не стало бы ни лучше, ни хуже. Они уже плывут в Лэфлиенн с Сен-Ти-Йи – с врагом, – причём их принудили к этому: разве что-то более трудное и постыдное можно себе представить?..
Разве что дом сотни поколений предков, по доброй воле отданный альсунгцам, – отданный, лишь бы не принимать его помощь, помощь «позора семьи»… Впрочем, хватит думать о лорде-отце; сейчас совсем не тот момент.
Альен наконец-то дорвался
