и положением, а не моим личным шармом. Тем противнее было наблюдать за тем, как мужчины отвешивают мне поклоны и расшаркиваются передо мной: вряд ли кого-нибудь из них могла искренне заинтересовать девушка, не любящая ни модные тряпки, ни бездумный флирт.
Вот Эрика действительно может привлечь всеобщее внимание: лёгкая на подъём, кокетливая, юная, звонкая… Ох, как бы она глупостей не натворила! И как бы я не натворила глупостей в камере Бахтияра…
– Заключённый получил удары плетью? – С порога спросила я у стражника.
– Да, Ваше Величество, ровно тридцать.
– Тогда Вы свободны, приказываю подождать у дверей тюрьмы, а не камеры.
– Слушаюсь, Ваше Величество.
Я совсем забыла о временах, когда была наследной принцессой и во всём зависела от решений отца. Теперь моё слово было – закон и порядок, и меня не могли ослушаться, а вот раньше я бы вряд ли осталась с иностранным принцем наедине, даже если бы захотела.
– Ваше Высочество, – Чинно произнесла я, подходя к камере.
Пленник, сидевший на скамье, тут же поднял глаза на меня и мгновенно встал. Его взгляд снова прожёг меня насквозь. Я обратила внимание на всё: на широкие плечи, мускулистую грудь, густые волосы, высокий рост… И тут же я снова смутилась. Эрика права, у неё были все основания полагать, что я заинтересовалась этим мужчиной.
– Изабелла, – Позвал меня он.
– Для Вас – Изабелла Картина Луиза I, Ваше Высочество, и никак иначе, – Держала удар я.
Да когда же я перестану пялиться на его пресс?!
– Изабелла, давай поговорим, как мужчина и женщина, – Произнёс он с восточным акцентом, – Я хочу жениться на тебе и увезти в свою страну.
В этот раз я была готова к подобной наглости, так что моя челюсть уже не оказалась на полу:
– Я согласна говорить только как королева с политическим заключённым, – Отбрила я, – Если Вы откажетесь, мне будет проще всего казнить Вас.
– Но ты не об этом хочешь говорить, – Ответил он, – Я же вижу по глазам – ты тоже на меня смотришь.
На секунду я всё-таки растерялась, но потом нашла правдоподобный ответ:
– Я всего лишь оцениваю Ваше состояние, как военнопленного, и то, насколько жестоко с Вами обращаются.
– Поэтому ты так пристально смотришь мне в глаза? – Спросил он. Я замерла в молчании, – Я знаю, что смутил тебя, но, поверь, я серьёзный мужчина. Если я говорю о свадьбе, значит, я хочу взять тебя в жёны.
Я решила зайти с другой стороны, если уж ему так нравится говорить о браке:
– С какой целью мне выходить за Вас замуж? Чем этот союз может быть выгоден моей стране?
– Он может быть выгоден тебе. Мне. Нам обоим. У меня есть к тебе чувства. Я вижу истину в твоих глазах.
Я, конечно, слышала, что вайолинцы очень темпераментны, и могут украсть женщину, лишь увидев её на улице, но это было слишком даже по их меркам. В других обстоятельствах я могла бы допустить, что это хитрый
