на груди.
За душою намного больше,
чем есть в кармане –
это наши повадки,
покуда в руках штыки.
Русской кровью помазаны
все на Земле славяне,
а теперь и у них
пробились на нас клыки.
Но пока мы – кресты,
мы вкопаны в землю прочно,
мы не лучшее племя
и потому не скот.
Чернозём наших душ –
последняя в мире почва,
для которой так важно,
что же на ней цветёт.
Бородинские дни
и строки снегов косые,
мы жуём по весне
оплёвки ржаной крупы.
Оттого и сидим
голодные да босые,
дожидаясь, пока
по нам не пройдут серпы.
Но когда нас пожнут,
то думают – мы пропали,
а посмотрят вокруг –
и тихо сойдут с ума:
где недавно ещё
болота и мхи стояли,
там опять мы растём
из грязи да из дерьма.
И уже через год
мы хвалимся урожаем
заострённым серпам
и всем косарям назло.
И на свежую жизнь
с гармошками уезжаем.
Вот такое на свете
русское ремесло.
Я не верю кассирам, ворам, погонам,
Я по винным шатаюсь со ржавым штопором.
А вчера увидал, что в окне вагонном
Проводница архангелу крылья штопала.
Мне подумалось: так это ей привычно –
Не боится порвать, об иглу не ранится.
Я отпил из бутылки грозы столичной,
Любовался на женщину – как старается!
А закончила шить – собрала булавки,
И архангел сошёл на платформу сонную.
Поезд тронул, а он у газетной лавки
Поправлял неуклюже крыло спасённое.
Что у них там случилось – соврут соцсети,
Ну а мне и добавить-то, в общем, нечего.
Только верю, что женщины все на свете
Починяют архангелам крылья вечером.
Это женщины в платьях, ночнушках, латах,
Несвятые, но гордые богородицы,
Ожидают бродяжек своих крылатых,
Ведь кому-то же надо о них заботиться.
Алёна Белавежская
Почему эта дата круглая, а не овальная
Почему я не сплю, если этот район спальный
Почему это в ящик играют, но не поют
Почему алфавит не кончается буквой ю
Почему ты до смерти любишь, а сам живой
Почему, когда плачешь, то говорят «Невой»
Почему я не плачу Волгой или Окой
Почему
