погрузиться в его музыку, когда слушаешь звуки собственного сердца, а не чужие подсказки. Тем более, что она точно знала, что этот разговор с Бетховеном не услышат даже самые близкие ее друзья…
Через несколько дней она записала в свой дневник: «Когда слушаешь музыку в чьем-то исполнении – это похоже на слушание известных произведений в прочтении известных актеров. Каждый из них добавляет свои интонации, делает акцент на важных для него моментах. Он как будто переводит чье-то произведение на язык своего исполнения, показывает тебе его под своим углом зрения. То же самое и с музыкой. Одна и та же вещь по-разному звучит у разных исполнителей. Какие-то моменты, исполненные одним пианистом, могут тронуть сильнее, чем те же моменты, сыгранные кем-то другим…»
Среди всего того, что Дина услышала впервые и того, что она слушала заново через много лет, отдельно стояла «Аппассионата». Если бы ее попросили передать словами, что она чувствовала, когда слушала «Аппассионату», все свои эмоции она описала бы несколькими словами: «мощь», «накал» и «глубина». Все остальное повторяло бы написанное в книгах. А ей не хотелось повторяться. Теперь, слушая «Аппассионату» в исполнении разных пианистов, чувствуя, как они, каждый по-своему, ее представляют, ей хотелось попытаться уложить в стихи то, что она за последнее время поняла о Бетховене, что смогла услышать в том, что не слышала раньше, показать его таким, каким она увидела его, читая его письма. И сделать это ей хотелось, как в «Аппассионате», в нескольких частях, не смешивая одно с другим, постепенно раскрывая суть того, что ты хочешь передать, когда бушующие волны сменяются неторопливым течением, а потом снова поднимается мощная волна…
…Отрывистым от волнения почерком Дина вывела на листе название:
Тяжел мой разговор с судьбой,
Но я сдаваться не намерен,
Я быть хочу самим собой,
И лишь себе хочу быть верен.
Я жаждал смерти… Но мой дух
Сильнее боли оказался,
Я с каждым днем теряю слух,
Но мой огонь со мной остался.
Я им сердца других зажгу,
Пусть он назло судьбе пылает!
Я силы впрок не берегу,
Моя душа страсть бури знает!
Мощь шторма, шквал безумных волн…
Я в звуки эту страсть вливаю!
В борьбе с судьбой я путь нашел —
И ни на шаг не уступаю!
Я опять к небесам голубым поднимаю свой взор,
Где все силой движенья и духом создания дышит,
Вновь безмолвный и всем недоступный веду разговор,
Лишь Творец мои мысли читает и сердце услышит…
Сколько раз я Его проклинал за страданья мои!
Но исчезли проклятья, пронзенные творческим светом.
Я не вправе лишить себя жизни, исчезнуть с земли,
В мире музыки жить мне дано, вдохновеньем согретом.
Я
