полкового изловить, авось, хоть малую денежку из него вытрясти получится. За двадцать лет службы, что-то да накапало, как полагаешь?
– И полагать тут нечего, – утёр тот влажное лицо рукавом мокрой рубахи. – Сразу видать, не следишь ты за текущим моментом. Начальник-то штаба нынешний – это бывший казначей и есть! А старый, ещё до переполоха всеобщего, на курорт утрясся – так обратно и не ждём. Ну, не дурак же он на самом деле? Понимает, что кольев у нас завались, а голов подходящих нехватка.
– И где искать нашего стратега… финансового? – озадачился Мофей. – Ну, финансиста стратегического?
– Зал там есть, на втором этаже, – небрежно махнул за спину часовой. – Гостям раньше выпить подносили, а сейчас, значит, стратегия наша вызревает.
– Знаю, пивал, – кивнул Мофей. – В смысле – бывал. А пойду, пожалуй, гляну, авось и не все ещё финансы на поход освободительный ухнули?
– Ухнуть могут, – скривил рожу часовой. – Но на поход – вряд ли.
Ещё на лестнице услышал Мофей чьё-то заунывное бормотание, ни слова не разобрал, но встревожился. В солидном заведении такие выступления не приветствуются, как бы тут с ума кто не сошёл. Греха потом не оберёшься. От полоумного-то поди отбейся; придётся, действительно, в освободительный поход выдвигаться.
Однако, Гончар миловал.
За огромным столом, прямо посреди зала, где раньше было принято винишком баловаться и барышень со всем тщанием танцевать, разместился полковой казначей – невысокий мужчина с острым носом и вечно печальными глазами. Поводов для веселья у него в жизни не было – должность не веселила. Да и то сказать: всю жизнь деньги считать, и всю жизнь чужие. Захиридаешь тут! Погоны королевской гвардии он с мундира аккуратно срезал, не королевское нынче время, но золотым шитьём сверкать не постеснялся . Золото свободе не помеха. Наоборот: только с ним, говорят, настоящая свобода и появляется.
– А, гвардеец Мофей! – новый начальник штаба знал его хорошо, не один раз из королевской казны в полк жалование возили. А уж своё-то жалование Мофей охранял исключительно добросовестно.
– Безусловно! – неуклюже ссолидничал Мофей, шагнул на паркет и едва не растянулся. По какой-то мутной, жирной луже подошвой проехался, руками взмахнул – что заполошная птица крыльями.
– Эка тут нынче! – проворчал досадливо, не удержался. – Чуть не оконфузился! В ранешние-то времена помыто было. Протёрто и натёрто!
– Нынешние тебе не ранешние! – осадил его недовольство начальник. – Свобода, понимать надо!
– Да я уж понял. Жрать всё время охота, выходит – свобода. А вот при батюшке-угнетателе кормили исправно!
– Да ты, никак, за старый режим? – внимательно прищурился на бойца отец-командир.
– Упаси Гончар! – поостерёгся тот. – Я исключительно насчёт пожрать.
– Проходи, садись! – погасил взгляд начальник штаба. – Все разбежались, и пожаловаться на свою беду некому.
– Что
